ЛЕВА ЗАДОВ — ПРОТОТИП ЛЕВЫ ЗАДОВА
— Но какую трактовку пропустили бы иначе?..
— Ах, пропустили бы?! Так не говорите, что гений! Скажите, что подхалим, заказ собачий выполнял. Гении не подгоняют трактовку под вкус тиранов!
А.И. Солженицын.
"Один день Ивана Денисовича".
Большой русский писатель Алексей Николаевич Толстой не то чтобы принял безоговорочно и с большим восторгом Советскую власть. Он пошел с ней на вынужденный компромисс. В обмен на многочисленные, в том числе — материальные, блага взял на себя определенные обязательства. И не нарушал их в течение своей довольно продолжительной творческой деятельности.
Разумеется, власти не водили пером писателя и не стояли за спиной во время работы. Но время от времени они на что-то указывали и давали какие-то советы. Вот здесь надо дожать и выпятить. А здесь — сгладить.
И Алексей Николаевич Толстой внимал этим советам. Где нужно — выпячивал. А где нужно — сглаживал.
К примеру, в целом высоко оценив трилогию "Хождение по мукам", власти нашли, что талантливый автор не осветил в должной мере выдающуюся роль Иосифа Виссарионовича Сталина в гражданской войне. Не осознал. И, соответственно, не отразил. И Алексей Николаевич Толстой тут же дополнил трилогию высокоидейным романом "Хлеб". Выпятив все, что требовалось, и возвеличив того, кого следовало.
Персонажи тоже должны были соответствовать и не выходить за рамки. В первую очередь это касалось персонажей отрицательных. Особенно, если речь шла о врагах народа, людях заклейменных и всенародно обруганных. Так, Нестор Махно у Толстого — тип, несомненно, патологический. Озверелый маньяк. Нелюдь. И это при том, что Махно, как и его оппоненты, большевики, боролся за правое дело. Пользовался в народе большой популярностью, ничуть не меньшей, чем всенародно признанные вожди Ленин и Троцкий. Проявил себя как великолепный военный стратег и тактик. Брал Перекоп. Носил на груди орден Красного Знамени под номером четыре. И был далек в значительной части своей от тех мерзостей, которые ему приписывали.
С помощником же Нестора Махно Левой Задовым Толстой и вовсе не церемонился.
"— Вошел, несколько переваливаясь от полноты, лоснящийся, улыбающийся человек в короткой поддевке, какие в провинции носили опереточные знаменитости и куплетисты. "Если ты, сволочь, — сказал Лева тихим голосом, — будешь мне еще врать, я с тобой сделаю то, что Содома не делала с Гоморрой".
Это первые штрихи к образу. Беглая характеристика персонажа. Затем — веселая похвальба вперемешку с какими-то биографическими подробностями. В развитие темы. К сведению, так сказать. Чтобы читатель знал, с кем имеет дело.
"— ... Одесса же меня на руках носила: деньги, женщины... надо было иметь мою богатырскую силу. Во всех же газетах писали: "Задов — поэт-юморист..." Интересная у меня биография. Отец — биндюжник с Молдаванки... С золотой медалью кончил реальное. И сразу я — на вершине славы. Понятно: красив, как бог, — этого живота не было, — смел, нахален, роскошный голос — высокий баритон. Каскады остроумных куплетов. Так это же я ввел в моду коротенькую поддевочку и лакированные сапожки: русский витязь!.. Вся Одесса была обклеена афишами... Все променял шутя! Анархия — вот жизнь! Мчусь в кровавом вихре..."
Типичный одессит. Манеры. Речевая стилистика. Близость с хоть и специфическим, но искусством. Произнеси с эстрадных подмостков кто-нибудь из современных "смехачей" фразу: "— …я с тобой сделаю, что Содома не сделала с Гоморрой", — публика была бы в восторге. Здесь есть всё. И экстравагантность, и эпатаж, и подтекст.
Кроме большого, почти двухметрового роста, остальные сообщенные Толстым сведения не соответствуют действительности.
Реальный Лева Задов родился в 1883 году в Екатеринославской губернии. В те годы там существовала еврейская земледельческая колония с оптимистическим названием "Веселая". Папа Левы Николай владел двумя десятинами земли. И, соответственно, обрабатывал их. Доходов не хватало. С каждым годом прибавлялось потомство. Кормить его было нечем. И Николай Задов, распродав имущество, переехал в Юзовку (современный Донецк) и занялся извозом. Стал балагулой. Повзрослевшие сыновья пошли работать. Кто куда.
Крепыш Лева какое-то время работал грузчиком на мельнице. Потом на металлургическом заводе каталем — загружал плавильные печи.
На заводе Задов сблизился с анархистами. Участвовал в грабежах. Не в обычных, разумеется, а в идейно мотивированных. Грабили учреждения и отдельных состоятельных граждан. Пополняя тем самым партийную кассу. На партийной "фене" анархистов, и не только анархистов, ограбления подобного рода именовались экспроприацией.
Во время очередной экспроприации Лева Задов был пойман с поличным и осужден на
8 лет тюремного заключения. Отсидел он половину срока. Спасла амнистия, объявленная Временным правительством.
Персонаж из книги Толстого утверждал, что он с золотой медалью окончил реальное училище. За спиной его прототипа был хедер. Два года не слишком напряженной учебы. Тюремные университеты вряд ли сделали из Левы интеллектуала, но, несомненно, повлияли на его образовательный уровень. Что-то привнесли и как-то расширили. В тюрьме Лева Задов здорово поднаторел в вопросах политики. Приблизился к пониманию извечных вопросов: что делать, и кто виноват?
После освобождения Задов вернулся в Юзовку. Как человека сведущего, к тому же пострадавшего за народное дело, заводские рабочие избрали Леву в городской совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.
После октябрьского переворота Лева Задов примкнул к большевикам. Воевал с петлюровцами и казаками атамана Краснова. В конце 1918 года он перебрался в Гуляй Поле, к батьке Махно. То ли взыграло ретивое, то ли надоели красноармейские порядки, то ли еще что-то…
Существует версия, что к Махно Задова внедрило ведомство Дзержинского. Но эта версия представляется маловероятной.
Какое-то время Лева числился рядовым бойцом. Но довольно быстро благодаря очевидным организационным задаткам и неукротимости тоже выдающейся его избрали командиром полка.
Задов воевал с Деникиным, Врангелем, Петлюрой. Руководил Крымской группой. Той, что штурмовала Перекоп. Махно приблизил Задова к себе и сделал своим адъютантом.
У Алексея Толстого Лев Задов — начальник махновской контрразведки. Человек с садистскими наклонностями. Палач и в силу должности, и из любви к искусству. В действительности начальником контрразведки у Махно был другой Лев. Некто Лев Голик. Задов руководил разведкой. Причем довольно успешно. Младший брат Левы Даниил, служивший вместе с ним, вспоминал: "Оперативная разведка Левы состояла из нескольких групп по 2 — 3 человека: молодые бабы, мальчишки 13 — 14 лет, старики. Каждая группа на подводе. Таких групп посылалось 5 — 6. Они ездили по несколько дней и возвращались, докладывали, где какие части противника находятся или куда направляются в радиусе 50 — 60 км. Так что батька обстановку всегда знал подробно".
Не привлекающие к себе особого внимания малолетки и старики, бредущие по тылам противника, были ноу-хау Левы. Его вкладом в разведывательное дело. Еще у него была разветвленная агентура в войсках противника. Причем на самом высоком уровне. Благодаря полученным из штаба Ворошилова сведениям Задов отсоветовал Махно ехать к будущему маршалу на совещание. Вместо Махно были отправлены представители рангом поменьше. Их арестовали, допросили и расстреляли.
Еще Задовым было предотвращено несколько попыток перевербовки командиров частей махновской армии и перехода руководимых ими соединений на сторону большевиков.
Алексей Толстой едва ли пользовался архивами. Сведения о Махно и его движении он черпал из популярных изданий. В их числе литературоведы указывают на крайне тенденциозную брошюру некоего Ильи Гордеева, изданную в Киеве в 1924 году. Гордеев оперирует круто замешенными формулировками и не стесняет себя в выборе эпитетов и метафор. Впрочем, Задов — убийца, садист и уголовник — лучше укладывался в образ, чем Задов — руководитель разведки. Пресловутая трактовка не позволяла следовать реалиям. Заставляла искажать их.
Есть еще одна допущенная Алексеем Толстым неточность. В армии Махно вообще не было Льва Задова. Вернее, он был, но его знали под партийной кличкой Зиньковский. Лев Зиньковский. Младший брат Даниил числился Зотовым. Это была его партийная кличка.
Закоренелые конспираторы не хотели в новых условиях пользоваться своими старыми, полученными от родителей фамилиями. Ульянов — Ленин, Джугашвили — Сталин, Скрябин — Молотов, Задов — Зиньковский.
Разумеется Задов-Зиньковский не был ангелом во плоти. Он был членом комиссии по антимахновской деятельности, своего рода трибунала. Там судили за различные проступки. Судили по законам военного времени. И расстреливали, следуя тем же законам.
Еще он состоял в так называемой инициативной группе. Представители этой группы, особо не церемонясь, отбирали ценности у состоятельных граждан. Причем последним аргументом в споре нередко служило оружие. Группа занималась также разработкой диверсий. Готовила теракты. Было и многое другое, густо замешенное на насилии и крови.
Специфика времени. Страшные издержки кровавой междоусобицы. И Лева Задов мало чем отличался от других. Включая героев гражданской войны — как назначенных свыше и "раскрученных", так и потерявших в силу разных причин свой героический статус.
Летом 1921 года армия Махно была частично уничтожена, частично рассеяна многократно превосходящими ее войсками большевиков. Во время последнего боя Махно был ранен в голову. Командование небольшим отрядом принял Лев Задов.
28 августа 1921 года Задов вывел 70 всадников к пограничному селению Каменка. Махновцы преодолели сопротивление пограничной заставы и, форсировав Днестр, ушли в Румынию.
Отряд был интернирован. На профессионала Леву Задова обратили внимание коллеги из румынской разведки. Лева был человеком информированным. Его можно было привлечь к оперативным разработкам и диверсионной деятельности. Задов был готов к сотрудничеству. Он создавал объединительные центры, налаживал контакты, что-то проектировал.
В 1924 году руководство разведки потребовало от Левы Задова более конкретных действий. Его вместе с братом Даниилом и группой из шести человек забросили в Украину с целью осуществления диверсионных действий. То ли Лева понадеялся на ставшее для него привычным русское "авось", то ли были какие-то другие соображения, какая-то предварительная договоренность… Немаловажную роль сыграло и то обстоятельство, что Всеукраинский ЦИК своим постановлением от 12 апреля 1922 года амнистировал всех, кто с оружием в руках воевал против Советской власти в Украине.
Более полугода братья Задовы провели в Харьковской тюрьме. В ЧК (ОГПУ) тщательно проверяли достоверность предоставленной перебежчиками информации. Изучались возможности использования Задова и его брата в оперативной работе. Их связи с осевшими в Румынии махновцами. И готовность к сотрудничеству части из них.
Результаты проверки вполне удовлетворили руководство. И братья Задовы были зачислены на службу. Лев Задов — в иностранный отдел одесского ОГПУ, Даниила Задова направили в Тернополь.
В течение 13 лет Лев Задов руководил работавшей в Румынии агентурой ОГПУ. Действовал он продуктивно. Судя по личному делу, взысканий не имел. Неоднократно поощрялся за успехи. Ему были вручены маузер с золотой надписью "Л. Задову за боевые заслуги" и пистолет, на котором было выгравировано: "За активную и беспощадную борьбу с контрреволюцией". Были и другие поощрения, денежные премии, награды.
В 1937 году, во время затеянной Ежовым чистки органов госбезопасности, братья Задовы были арестованы. Им припомнили службу у Нестора Махно.
Следствие посчитало их то ли двойными, то ли тройными агентами. Обвинило в создании в Одессе подпольного махновского центра, связанного с целым рядом европейских разведок. Леве Задову вменили в вину крупный провал агентурной разведывательной сети в Румынии. А еще — контрабанду. Сотрудники руководимого Задовым одесского ИНО ОГПУ якобы доставляли из Румынии дефицитные вещи и продавали их через перекупщиков.
В результате многодневных допросов с пристрастием некий Яков Шаев-Шнайдер, который вел дело братьев Задовых, добился от них признания по всем пунктам обвинения.
25 сентября 1938 года выездная сессия Военной коллегии Верховного Суда СССР приговорила Льва Задова и его брата к расстрелу. В тот же день приговор был приведен в исполнение.
29 января 1990 года пленум Верховного Суда СССР полностью реабилитировал Льва Задова-Зиньковского "за отсутствием состава преступления". Годом раньше был реабилитирован его младший брат Даниил Задов-Зотов.
Драматическая, по-своему яркая судьба Льва Задова в руках большого писателя могла бы лечь в основу реалистического произведения. Стать свидетельством эпохи.
Алексею Николаевичу Толстому такое произведение было бы под силу. Но он не сделал этого. Не захотел. Поскольку, пользуясь формулировкой героя Солженицына, "заказ собачий выполнял". А тут уж не до реалий. Не до пресловутой правды жизни.
Валентин ДОМИЛЬ.
Публикуется с любезного разрешения Евгения Берковича — редактора сетевого журнала "Заметки по еврейской истории", www.berkovich-zametki.com/Zametki.htm.
Всякое разное. Найденное в сети.
Комбинированный вид
