Батька Махно и восстание в Восточной Галиции

[Андрей Ляпчев]

О том, что Нестор Иванович Махно пытался после Гражданской войны поднять восстание в Восточной Галиции несколько раз упоминалось в разных обсуждениях на форуме…
В разных книгах об этом я читал краткие упоминания об этом примерно одинакового содержания. Например Владимир Черкасов-Георгиевский в предисловии к сборнику воспоминаний Нестора Ивановича, изданному в серии «Мой ХХ век» в 2005 году московским издательством «Вагриус» под названием «Азбука анархиста», пишет об этом так:
«…28 августа 1921 года Махно и небольшая группа его соратников близ города Ямполя перешли Днестр и на территории Румынии сдались местным властям.
В ноте правительству боярской Румынии советские Россия и Украина потребовали выдачи Махно, но ответа не получили. Махно был заключён румынами в концентрационный лагерь. Опасаясь, что его выдадут большевикам, Махно, с согласия румынских властей, 11 апреля 1922 года вместе с одиннадцатью своими товарищами бежал в Польшу, где всех их немедленно интернировали в Стржалтавский лагерь.
В ноябре 1923 года в Варшавском окружном суде слушалось дело по обвинению Н.И. Махно, его жены Галины Кузьменко и соратников «батьки» Ивана Хмары и Якова Домащенко в якобы имевшихся попытках связаться с советской миссией в Варшаве для освобождения из лагеря. Взамен этого, как считали поляки, Махно предложил организовать вооружённое восстание в Восточной Галиции с целью отделения этой территории от Польши в пользу Советов. Несмотря на целый ряд свидетельских показаний и «доказательств» этой версии, суд после пяти дней заседаний всё же вынес обвиняемым оправдательный приговор. Выпущенный из Варшавской крепости Махно с супругой перебрались в г. Данциг, где их вновь ожидали тюрьма и новый побег – уже во Францию.»
Судя по вышеизложенному в Варшаве тогда очень смутно представляли себе, что произошло с махновским движением на Украине после разгрома Врангеля. Именно поэтому и было придумано абсурдное обвинение в попытке Махно четвёртый раз заключить союз с большевиками. А приговор был вынесен правильный…
Форумчанин Олег Рук пишет, что Махно «вёл переговоры с Евгением Коновальцем о поднятии восстания на Галичине против Ляхов». К сожалению, Олег Рук не указывает источник информации. А без первоисточника подобные переговоры похожи на неудачную выдумку.
Слишком уж «чужим» был Нестор Иванович для галичан, чтобы тамошние крестьяне пошли за ним. И, даже если бы такие переговоры имели место, Коновальцу хватило бы единственной встречи, чтобы понять это…
Исторические пути Левобережной Украины и Восточной Галиции разошлись ещё в XVII веке, когда Левобережье воссоединилось с Московией, а Галичина осталась под властью Речи Посполитой, потом перешла подвласть Австрии, поэтому «система ценностей» галичан несколько отличалась от того, что было родным и привычным для Батьки Махно.
Нестор Иванович был непреклонным атеистом. Крестьяне Галиции были людьми достаточно набожными.
Махно плохо знал украинский язык, его родным языком был русский. Галичане не знали русского языка, поскольку Восточная Галиция никогда не входила в состав России… Конечно, зная русский язык, украинский при желании выучить не сложно…
Но было ли у Махно такое желание?
Во второй книге «Воспоминаний» Нестор Иванович пишет об одном происшествии с ним на железной дороги во времена гетманщины:
«…Железнодорожные служащие гетманского царства поделались такими «украинцами», что на вопросы, обращённые к ним на русском языке, совсем не отвечали.
Я, например, хотел от них узнать, идёт ли этот эшелон и далее из Белгорода. Мне пришлось подходить к целому ряду вагонов, но ни один из железнодорожников на мой вопрос ни слова не ответил. И только позже, когда я, истомлённый, проходил обратно рядом с этими вагонами, один из них подозвал меня и предупредил, чтобы я ни к кому не обращался со словами «товарищ», а говорил бы «шановний добродiю», в противном случае я ни от кого и ничего не добьюсь.
Я поразился этому требованию, но делать было нечего. И я, не владея своим родным украинским языком, принужденно должен был так уродовать его в своих обращениях к окружавшим меня, что было стыдно…
Над этим явлением я несколько задумался, и, скажу правду, оно вызвало во мне какую-то болезненную злость, и вот почему.
Я поставил себе вопрос: от имени кого требуется от меня такая ломота языка, когда я его не знаю? Я понимал, что это требование исходит не от украинского трудового народа. Это требование тех фиктивных «украинцев» которые народились из под грубого сапога немецко-австро-венгерского юнкерства и старались подделаться под модный тон. Я был убеждён, что для таких украинцев нужен был только украинский язык, а не полнота свободы Украины и населяющего его трудового народа. Несмотря на то, что они внешне становились в позу друзей независимости Украины, внутренне они цепко хватались вместе со своим гетманом Скоропадским за Вильгельма немецкого и Карла австро-венгерского, за их политику против революции. Это «украинцы» не понимали одной простой истины: что свобода и независимость Украины совместимы только со свободой и независимостью населяющего её трудового народа, без которого Украина – ничто…»
У Коновальца были другие понятия…
Нельзя забывать и того, что в австро-венгерской армии в Первую мировую войну служило 250 тысяч украинцев, корпус сечевиков, сформированный из добровольцев-галичан был одним из лучших военных подразделений империи Габсбургов… А для Нестора Ивановича Махно австро-венгерские оккупанты были врагами, в борьбе с которыми он и начинал свою партизанскую деятельность в 1918 году …
Скорее всего слухи о возможном участии Махно в подготовки восстания в Восточной Галиции – это просто плод воображения варшавских полицейских чиновников…