Паустовский о Махно

[Александр Малянов]

Здравствуйте!

К.Г. Паустовский в своей книге "Повесть о жизни. Начало неведомого века" описывает махновцев бандитами-отморозками. Есть описание "встречи" с самим Махно. Вот он:

Первый эшелон прошел, и тотчас за ним ворвался второй. Лес оглобель от
тачанок, поднятых кверху, подпрыгивал и качался от хода вагонов. Косматые
кони стояли в профиль в теплушках, мотая головами. Лошади были покрыты
вместо попон еврейскими молитвенными покрывалами -- талесами.
Свесив ноги, сидели ездовые. Мелькали желтые сапоги, бурки, валенки,
зашнурованные до колен ботинки, серебряные шпоры, гусарские сапожки с
офицерской кокардой на голенище, болотные бахилы, оранжевые туфли с пузырями
на носках, красные и заскорузлые босые ноги, обмотки, вырезанные из красного
плюша и зеленого биллиардного сукна.
Неожиданно поезд замедлил ход. Дежурный беспомощно оглянулся, но вдруг
подобрался и замер. Мы отшатнулись от окна и приготовились бежать.
Но поезд не остановился. Он плавно и медленно шел мимо вокзала, и мы
увидели открытую платформу. На ней ничего не было, кроме роскошного
лакированного ландо с золочеными княжескими гербами на дверцах. Одна из
оглобель у ландо была поднята вверх, и на ней развевался черный флаг с
надписью: "Анархия -- мать порядка!" По всем четырем углам платформы сидели
около пулеметов махновцы в английских табачных шинелях.
На заднем сидении из красной сафьяновой кожи полулежал в ландо щуплый
маленький человек в черной шляпе и расстегнутом казакине, с зеленым
землистым лицом.
Он положил ноги на козлы, и вся его поза выражала лень и томный сытый
покой. В опущенной руке человек этот держал маузер и поигрывал им, слегка
подбрасывая его и ловя на лету.
Я увидел лицо этого человека, и тошнота отвращения подкатила к горлу.
Мокрая челка свисала на узкий сморщенный лоб. В глазах его -- злых и
одновременно пустых, глазах хорька и параноика -- поблескивала яростная
злоба. Визгливое бешенство, очевидно, не затихало в этом человеке никогда,
даже и теперь, несмотря на его вальяжную и спокойную позу.
Это был Нестор Махно.
Дежурный неестественно вытянулся, выставил далеко вперед правую руку с
зеленым флажком, а левую руку поднес к козырьку фуражки, отдавая Махно
честь. При этом дежурный заискивающе улыбался. Страшнее этой улыбки ничего
нельзя было придумать. Это была не улыбка. Это была униженная мольба о
пощаде, страх за свою нищую жизнь, беспомощная попытка разжалобить.
Махно лениво вскинул маузер и, даже не взглянув на дежурного и не
целясь, выстрелил. Почему -- неизвестно. Разве можно догадаться, что придет
в голову осатанелому изуверу.
Дежурный нелепо взмахнул руками, попятился, упал на бок и начал биться
на перроне, хватая себя за шею и размазывая кровь.
Махно махнул рукой. Тотчас пулеметная очередь хлестнула по асфальту
перрона и ударила по дежурному. Он несколько раз дернулся и затих.
Мы бросились через вестибюль на перрон. Мимо нас проходила последняя
теплушка. Стриженая, вся в кудряшках, курносая девушка в каракулевом жакете
и галифе, радостно улыбаясь, прицелилась в нас из маузера. Заросший черной
щетиной махновец во французской железной каске оттолкнул ее. Пуля ударила
позади нас в стену.
Мы подбежали к дежурному. Он был мертв. На лице его застыла
заискивающая улыбка.


Вопрос: насколько можно доверять такому описанию? Книга написана в 1956 году, "репрессивный" сталинский период позади. И знавшие Паустовского вспоминают о нём как о человеке честном и принципиальном. Те, кто хорошо знаком с историей махновщины, скажите: мог ли быть такой случай или Паустовский наврал?