К.Г. Паустовский в своей книге "Повесть о жизни. Начало неведомого века" описывает махновцев бандитами-отморозками. Есть описание "встречи" с самим Махно. Вот он:
Первый эшелон прошел, и тотчас за ним ворвался второй. Лес оглобель от
тачанок, поднятых кверху, подпрыгивал и качался от хода вагонов. Косматые
кони стояли в профиль в теплушках, мотая головами. Лошади были покрыты
вместо попон еврейскими молитвенными покрывалами -- талесами.
Свесив ноги, сидели ездовые. Мелькали желтые сапоги, бурки, валенки,
зашнурованные до колен ботинки, серебряные шпоры, гусарские сапожки с
офицерской кокардой на голенище, болотные бахилы, оранжевые туфли с пузырями
на носках, красные и заскорузлые босые ноги, обмотки, вырезанные из красного
плюша и зеленого биллиардного сукна.
Неожиданно поезд замедлил ход. Дежурный беспомощно оглянулся, но вдруг
подобрался и замер. Мы отшатнулись от окна и приготовились бежать.
Но поезд не остановился. Он плавно и медленно шел мимо вокзала, и мы
увидели открытую платформу. На ней ничего не было, кроме роскошного
лакированного ландо с золочеными княжескими гербами на дверцах. Одна из
оглобель у ландо была поднята вверх, и на ней развевался черный флаг с
надписью: "Анархия -- мать порядка!" По всем четырем углам платформы сидели
около пулеметов махновцы в английских табачных шинелях.
На заднем сидении из красной сафьяновой кожи полулежал в ландо щуплый
маленький человек в черной шляпе и расстегнутом казакине, с зеленым
землистым лицом.
Он положил ноги на козлы, и вся его поза выражала лень и томный сытый
покой. В опущенной руке человек этот держал маузер и поигрывал им, слегка
подбрасывая его и ловя на лету.
Я увидел лицо этого человека, и тошнота отвращения подкатила к горлу.
Мокрая челка свисала на узкий сморщенный лоб. В глазах его -- злых и
одновременно пустых, глазах хорька и параноика -- поблескивала яростная
злоба. Визгливое бешенство, очевидно, не затихало в этом человеке никогда,
даже и теперь, несмотря на его вальяжную и спокойную позу.
Это был Нестор Махно.
Дежурный неестественно вытянулся, выставил далеко вперед правую руку с
зеленым флажком, а левую руку поднес к козырьку фуражки, отдавая Махно
честь. При этом дежурный заискивающе улыбался. Страшнее этой улыбки ничего
нельзя было придумать. Это была не улыбка. Это была униженная мольба о
пощаде, страх за свою нищую жизнь, беспомощная попытка разжалобить.
Махно лениво вскинул маузер и, даже не взглянув на дежурного и не
целясь, выстрелил. Почему -- неизвестно. Разве можно догадаться, что придет
в голову осатанелому изуверу.
Дежурный нелепо взмахнул руками, попятился, упал на бок и начал биться
на перроне, хватая себя за шею и размазывая кровь.
Махно махнул рукой. Тотчас пулеметная очередь хлестнула по асфальту
перрона и ударила по дежурному. Он несколько раз дернулся и затих.
Мы бросились через вестибюль на перрон. Мимо нас проходила последняя
теплушка. Стриженая, вся в кудряшках, курносая девушка в каракулевом жакете
и галифе, радостно улыбаясь, прицелилась в нас из маузера. Заросший черной
щетиной махновец во французской железной каске оттолкнул ее. Пуля ударила
позади нас в стену.
Мы подбежали к дежурному. Он был мертв. На лице его застыла
заискивающая улыбка.
Вопрос: насколько можно доверять такому описанию? Книга написана в 1956 году, "репрессивный" сталинский период позади. И знавшие Паустовского вспоминают о нём как о человеке честном и принципиальном. Те, кто хорошо знаком с историей махновщины, скажите: мог ли быть такой случай или Паустовский наврал?
Очень неправдоподобная "история".
Год написания ничего не значит, равно как личная честность Паустовского.
В 1956, конечно, сталинских репрессий уже не было. Но сталинская схема истории со всеми деталями, заботливо отшлифованными совисториками в течение 35 лет, сохранялась без изменений еще столько же. А в этой схеме Махно - садист и отморозок, махновцы - бандиты и погромщики. Ничего иного написать и напечатать было нельзя.
Паустовский же, - всего лишь человек. Хотел хорошо кушать и мягко спать. А не рубиться с редактором и потом с цензором, ради заведомо непечатных историй, да еще ему, верному сталинцу, абсолютно чуждых.
Между прочим.
Паустовский, конечно, талантливый писатель. Он очень сильно и живописно нарисовал всю эту сцену, - так ее и видишь перед глазами.
Но перечитайте внимательнее. Действующие лица расположены так:
Автор стоит в здании вокзала, выглядывая в окно.
Махно едет на открытой платформе, развалясь лицом к вокзалу.
Дежурный развернулся к Махно, отдает ему честь и т.п.
Представили?
Теперь скажите мне: как можно было одновременно увидеть и лицо Махно, - и "заискивающую улыбку" явно повернутого лицом не к окну дежурного? Для этого автору надо было находиться между ними, а не позади дежурного, в здании.
Мало того. Каким же это надо было обладать острым зрением, чтобы из окна вокзала разглядеть не только, что челка мокрая (кстати, - лето, жара, разруха, но сам Паустовский, наверное, только что из ванной, наодеколоненный, и потом не пахнет), - но со всеми подробностями разглядеть выражение глаз: "В глазах его -- злых и одновременно пустых, глазах хорька и параноика -- поблескивала яростная злоба".
Кстати, обратите внимание, что на всех фотографиях у Махно глаза очень небольшие.
Так что - тенденциозен, тенденциозен Константин наш батькович...
Мне это очень напоминает "воспоминания" какого-то человека с украинской фамилией, которую я забыл. Там тоже масса воспоминаний с бытовыми подробностями, в том числе "воспоминания" о том, как Махно разговаривал с Кузьменко наедине в закрытом купе. И аналогичные "воспоминания" о том, как Махно убивал всех захваченных людей из поездов, притом делал это лично. Но, по странному стечению обстоятельств, автора воспоминаний о не убил, а, наоборот, автор прожил на махновской территории два года.
Это явно "художесвеноое произведение": 56 год, прошло как минимум 36 лет, а он точно помнит, в чём был одет Махно и как всех расстреливали? Это возможно? Притом, что если человека хотели убить, то он был не в самом спокойном расположении духа.
........Блин,как-то теперь читать"Повесть о лесах"(красивое произведение+рассказы о природе)не хуже стало,я как-раз пару рассказов недавно перечитал.Будет злость на автора.
Ну мы нашли, что обсуждать. Думаю тут люди довольно хорошо разбирающееся в истории и её аспектах. Почитайте, что сейчас написано о не столь давних событиях 90-х годов. Экономические реформы, твёрдые решения и прочая ахинея. А в каком тоне упоминаются исторические личности из 90-х))))). И вспомните как было на самом деле. Это не вдаваясь глубоко в рассуждения о истори как науке, как она писалась, и проценте её достоверности.
Не стоит уделять много внимания таким воспоминаниям разных писак. Может и было так, а может и не было....... . ИМХО
робяты
специально искал такую тему и вот нашел.
хочу сказать вот что
читал Паустовского, не будучи сторонником Махно или анархизма
НО
общее впечатление от искреннего и открытого стиля повествования сразу сминалось в эпизоде с церковью (когда маленького Паустовского бабушка ведет в церковь, а он якобы "шокирован" ужасными и отвратительными обрядами), и в эпизоде с Махно.
Знаете почему?
Штампами советскими несет. Слог не Паустовского, обличение в стиле "собакам собачья смерть", в других местах Паустовский не выносит категоричных суждений ситуациям/людям, придерживаясь задумчивой, философской, слегка отстраненной позиции. Короче, явно заказные эти абзацы, что тут удивительного, учитывая когда вышла книга. Помните, еще автору Молодой гвардии Сталин написал "Недостаточно показана руководящая роль КПСС в организации подпольной борьбы", автор утерся и быстренько переписал всю книгу.
Так что я уверен, что эти откровенно чужеродные на фоне остальной книги абзацы дело рук не Паустовского, а скорее идеологического отдела капээсэс.
Паустовский о Махно
Линейный вид
