Встреча с махновцами
Осенью 1919 года, после взятия города Севска, орловской губернии, Сводному полку 9-ой кавалерийской дивизии было приказано идти на станцию Путивль для погрузки в эшелоны.
Нас перебрасывали в отряд генерала Ревишина на махновский фронт, в район Екатеринослав – Александровска. К этому времени полк имел 9 эскадронов по 3 от каждого полка, входящих в состав 9-й кавалерийской дивизии (казанских драгун, бугских улан и киевских гусар), и представлял собой самую крупную часть кавалерийского корпуса.
29 сентября, после ночевки в селе Полковничья Слобода, полк вышел по направлению на станцию Путивль. 4 октября мы выгрузились на станцию Волноваха Екатеринославской губернии.
Началась новая эпопея в жизни полка. Тогда еще дела на фронте были блесящи. Армия неудержимо неслась на Москву. Большевики отступали повсюду.
На Махно смотрели как на бандита, с которым легко справиться, и настроение у всех было бодрое.
Бои с Махно начались через 3 дня после нашего прибытия на фронт. Сильный конный отряд с большим количеством пулеметов и даже артиллерией был встречен нами около станции Петровская. Совместно с Терской бригадой мы атаковали и взяли несколько пулеметов и пленных. После этого дней пять было спокойно, и мы вернулись снова на станцию Волноваха, где, погрузивши в вагоны, нас перебросили на станцию Ивковка, между станциями Синельниково и Александровск. Выгрузились и двинулись по направлению на Славгород. Несколько раз махновцы нападали на нас, издали обстреливали и моментально скрывались, не выдерживая боя. Ночью они каким-то образом умудрялись пройти в тылу у нас, и нам приходилось возвращаться обратно искать их. Их банды, разбросанные по степи, боялись решительных встреч с нами и отделывались изредка нападениями на наши разъезды и обстрелами с далекого расстояния.
23 октября мы вышли из села Михайловка по направлению к Кичкасскому мосту. Полк шел в составе семи эскадронов, так как 2 драгунских эскадрона, 1-й и 3-й были в отделе, с левой стороны железной дороги линии Синельниково – Александровск. Они должны были идти прямо на Александровск. Ночью шел сильный снег и было холодно. Утром снег растаял, и резкий степной ветер немного высушил землю. В голове полка шел наш 2-ой драгунский эскадрон.
Пройдя верст 10, мы заметили слева на горизонте какой-то обоз. Командир полка выслал навстречу наш 2-й эскадрон узнать, что за обоз. Командир эскадрона ротмистр Фальц повернул эскадрон налево, и на рысях мы пошли к обозу. Еле-еле можно было в бинокль различить подводы, тачанки и несколько конных.
Вдруг со стороны обоза послышался треск пулеметов, и около нас засвистели пули. Видно было, что обоз остановился и тачанки и подводы, повернувшись, открыли по нас огонь.
Послышалась спокойная команда ротмистра Фальца: «Эскадрон, в лаву…разомкнись!» - и эскадрон веером рассыпался в лаву. Тотчас было выслано донесение командиру полка, что обоз – махновский и по нас открыт огонь из нескольких пулеметов. Эскадрон, рассыпавшись в лаву, стал ждать распоряжений. Наши три пулемета вылетели впереди лавы и открыли, в свою очередь, огонь по обозу, но это только усилило огонь противника. Уже стреляло несколько десятков пулеметов.
Через несколько минут мы увидели, что наш полк, удалявшийся от нас, получив наше донесение, круто повернул по направлению к нам. Не доходя до нас, полк развернулся в лаву, гусары составили правый фланг, уланы зашли влево, и мы оказались в середине лавы. Послышались команды:
- Шашки вон, пики к бою! В атаку, карьером, марш-марш!.. - И полк понесся.
Пулеметный огонь противника к этому времени усилился. По нам стреляло больше ста пулеметов. Казалось, мы попали в какой-то громадный улей и миллионы пчел гудят над нашими головами. Ничего не было слышно. Крики «Ура», топот нескольких сот лошадиных ног, треск пулеметов, сплошной гул пуль заглушали команды офицеров: «Равняться, равняться».
Полк шел бодро. Земля немного подсохла, накануне полк ночевал, и лошади отдохнули. Сегодня мы сделали только 10 —12 верст, и сейчас лошади легко неслись по степи, шутя беря рвы и канавы между участками полей. Уже подскакивая к обозу, мы заметили в нем страшный переполох. Махновцы рубят постромки и, сев на запряженных лошадей, удирают, по степи уже бежало несколько десятков пеших. Но не тут-то было. Уланы и гусары загнули фланги, и обоз попал в кольцо.
Началась расправа. Пулеметный огонь прекратился, слышались только отдельные выстрелы, крики «Ура», вопли о пощаде. По всей степи разлетались конные и тачанки. Махновцы пытались удирать, драгуны, уланы и гусары ловили их и рубили шашками и стреляли из винтовок. Большинство махновцев упорно защищались, боясь попасться в плен и не надеясь на пощаду. Они в упор стреляли из пулеметов и револьверов. Остальные кричали, что они мобилизованные, и просили пощады. Через несколько минут все было кончено. Со всех сторон начали стекаться наши, ведя пойманных лошадей, тачанки с пулеметами, пленных махновцев.
Невинный с виду обоз оказался 1-м пулеметным полком имени батьки Махно. Полк этот был уничтожен почти целиком. Из 120 пулеметных тачанок нами было взято 97, остальные успели перебежать на левую сторону железной дороги и наскочили на наши 1-й и 2-й драгунские эскадроны, которые их перебили и взяли пулемет. Наш полк получил большие трофеи. Взяли много лошадей, пулеметы, из них большинство исправных, некоторое число было, очевидно в последнюю минуту, испорчено махновцами. Кроме того, было взято много вещей, найденных в тачанках. Все тачанки и подводы были набиты до отказа самыми разнообразными вещами, вероятно, взятыми в разграбленных ими немецких колониях. Были шубы, одежда, сапоги, табак, вино, серебряная посуда, женские платья, белье, продукты.
Махновцы, захваченные в плен и убитые, в большинстве своем были немолодые люди, хорошо одетые, почти все в хороших шубах и сапогах, с виду зажиточные крестьяне-хуторяне. Лошади тоже рослые, сытые, в большинстве тоже ограбленные у немецких колонистов. Сейчас же исправленные пулеметы и тачанки с лошадьми были поставлены в строй. Наши солдаты заменили махновских пулеметчиков, а остальное имущество было отправлено в обоз.
Были ли махновцы неопытными пулеметчиками, или же от неожиданности атаки они не смогли пристреляться, но у нас почти не было потерь, за исключением нескольких лошадей и солдат, раненых легко. Пули, несмотря на огонь ста с лишнем пулеметов, шли поверху или взрывали землю перед нами, не причиняя вреда…Команда: «По коням!» - и через несколько минут полк длинной лентой потянулся на Кичкасс. Сзади на степи оставались трупы лошадей, махновцев, несколько сломанных подвод и тачанок и разбросанные вещи, вынутые из тачанок. Конная атака кончилась.
Кох С.Э. Встреча с Махновцами // Часовой, № 114/115. Октябрь 1933
Линейный вид
