Глава XI. Закат республики

1. Авторитарный режим и борьба синдикализма за сохранение завоеваний 1936 г.

После отстранения НКТ от власти и фактической оккупации Каталонии правительственными войсками события в Барселоне были объявлены мятежом анархистов и троцкистов. 18 мая НКТ заявила о своей оппозиции новому правительству.

Репрессии не замедлили себя ждать, причем проводились они во внесудебном порядке при активном участии "интернациональных бойцов” НКВД СССР. Прибывшая в середине сентября в Испанию Э.Голдман обнаружила в тюрьме Валенсии 1500 анархо-синдикалистов и несколько сот марксистов, в том числе бойцов интербригад¹. В республиканских средствах массовой информации развернулась травля "мятежников", к которым теперь однозначно причислялись анархисты и "троцкисты". 28 мая была запрещена газета ПОУМ "Ла Баталья". 16 июня были арестованы члены ЦК ПОУМ, обвиненные в связях с франкистами. Начались чистки армии от членов ПОУМ. 7 июня были распущены рабочие патрули. В июне анархисты вышли из ставшего практически безвластным генералидада. 18 июня была введена правительственная монополия на радио. 23 июля были созданы специальные политические трибуналы. 14 августа была официально запрещена публичная критика СССР и введено право правительства приостанавливать выпуск газет. 15 августа была создана Служба военных расследований, немедленно попавшая под контроль НКВД СССР и действовавшая независимо от Министерства обороны². ""Демократическое" государство, построенное Ларго Кабальеро, превратилось в "сильное" государство Негрина... Критика стала синонимом измены,"- подводят итог П.Бруэ и Э.Темиме³.

Анархо-синдикалисты пытались сопротивляться репрессивной политике правительства, но в условиях войны и развернувшейся в республиканской зоне кампании травли инакомыслия НКТ и ФАИ вынуждены были беспрестанно подчеркивать свою лояльность. Так, в письме к министру юстиции по поводу расправы над казначеем Иберийского комитета ФАИ Д.Альтамира, осужденного на 15 лет заключения в связи с покушением на председателя суда Барселоны Андреа (произошло 2 августа 1937 г.), Ф.Монтсени приводила доказательства того, что 24 июля - 8 августа 1937 г. Альтамира отсутствовал в городе. Свои аргументы экс-министр была вынуждена сопровождать такими оговорками: "Довожу до Вас нижеследующий документ, уважая исполнение долга совести и признавая, что каждый гражданин должен быть бдителен, для того, чтобы никогда юстиция не сбивалась с пути и не обращала кары на невинных по личным и политическим мотивам"⁴. Службы НКТ внимательно следили за судьбой своих членов, оказавшихся в заключении, настойчиво добиваясь их освобождения⁵.

Против оппозиции стал оборачиваться и разработанный министерством юстиции еще в бытность министром Г.Оливера закон о Народных трибуналах. Новый министр считал, что их основная задача - сделать "эффективной ответственность граждан за ущерб, произведенный действиями против легитимного правительства"⁶. (Но не против революции и других ценностей, которые вдохновляли республику в 1936-1937 гг.) В июне-августе правительство учредило также трибуналы шпионажа и государственной измены, специальные трибуналы надзора.

Чтобы не допустить превращения трибуналов в орудие одной партии, НКТ направил своих представителей в их состав⁷. Удалось сохранить коллегиальные и плюралистичные принципы организации трибуналов, предусмотренные в декрете 4 мая 1937 г. и приказе министерства 25 мая 1937 г. В руководство Верховным трибуналом вошли по три социалиста, коммуниста, левых республиканца и представителя Республиканского союза, по одному представителю Партии синдикалистов, Партии федералистов, левых каталонцев, баскских националистов, и по четыре представителя ВСТ и НКТ⁸. Несмотря на то, что синдикалисты оказались в меньшинстве, в таком составе трибуналы уже не могли быть эффективным средством репрессивной политики. Однако постепенно анархо-синдикалистов стали вычищать из трибуналов.

Несмотря на показную лояльность, анархо-синдикалисты пытались проводить самостоятельные расследования репрессивной политики правительства, в частности дела об исчезновении лидера ПОУМ А.Нина, похищенного агентами НКВД. Было выяснено, что Нина перевезли в контролируемую коммунистами деревню Алкала де Хенарес, откуда он был отправлен в неизвестном направлении. Анархо-синдикалисты следили также за ходом официального расследования исчезновения. В Барселоне следствие по делу вел судья М.Лагиа. Вопреки указанию представителя Директората безопасности, Лагиа арестовал двух полицейских агентов из Мадрида, которые были замешаны в деле о похищении. Тогда судья был арестован центральными властями, которые уже укрепились в Барселоне. Позднее судья был освобожден, но дело таким образом было развалено. Все это позволило Службе внешней информации Национальной секции координации НКТ прийти к выводу, что к похищению Нина причастна полиция и правительство. Признавая, что пока нет возможности для развертывания широкой кампании протеста, анархо-синдикалисты решили продолжать расследование до того времени, "когда придет час довести до сознания страны и призвать к суду Истории их низости"⁹. О дальнейшем убийстве Нина анархисты не знали и ждали появления лидера ПОУМ на процессе.

Анархо-синдикалисты пытались обеспечить правовые гарантии и в деле членов ЦК ПОУМ. В ответ на запрос НКТ министр юстиции сообщал о "распоряжении правительства республики, в соответствии с которым процесс против господ Нина, Горкина и других членов ПОУМ будет проводиться в соответствии с нормами Права, со всеми гарантиями, которые предоставляются судами гражданам, и с защитой, которую они стремятся получить от закона... Могу заверить, что никто из заключенных не получил ни царапины (применительно к Нину это была прямая ложь, лидера ПОУМ уже не было в живых - А.Ш.), ни плохого обращения, на них не оказывалось никакого другого давления, которое касается их собственного достоинства"¹⁰. Однако массированная кампания против ПОУМ и всех, кто с ней сотрудничает, привела к изменению позиции НКТ. 7 августа Национальный пленум НКТ принял такое решение: "Что касается близящегося процесса против элементов из ПОУМ, то пришли к заключению, что произошло то, что произошло, не следует шевелить и пальцем, защищая эти элементы, поскольку вполне возможно они осудят себя, возможна провокация в отношении этой партии и нашей Организации"¹¹. В это время в мире уже начали становиться достоянием гласности некоторые подробности московских процессов, начавшихся в 1936 г., и НКТ опасалась повторения подобного сценария на испанской земле. Оказавшись между молотом и наковальней фронта и репрессивной политики в тылу, НКТ вынуждена была маневрировать, "не давать поводов" в надежде на изменение ситуации. В то же время постоянное внимание независимых от правительства организаций к делу ПОУМ не позволило уничтожить оставшихся в живых лидеров партии. "Хватит нам скандала с А.Нином"¹², - говорил представитель министерства юстиции накануне процесса над лидерами ПОУМ. После этого процесса в октябре 1938 г. анархо-синдикалисты были возмущены грубейшими нарушениями правовых норм на нем. Ф.Монтсени, Д.Абад де Сантильян и Г.Бирлан явились к президенту, обвинили Негрина в диктаторстве и потребовали отставки правительства. Асанья по своему обыкновению проигнорировал эти призывы¹³.

Тем не менее, влияние анархо-синдикалистов все еще было велико не только в Каталонии и Арагоне, но и в Центральном регионе. Анархисты занимали большое количество ответственных постов в среднем звене управления республиканской Испании. Лидеры движения объясняли это последствиями прежних кампаний и "спокойной позицией нашей организации"¹⁴. НКТ была приглашена к формированию генералидада. Однако этот орган был уже фактически безвластным. К тому же от Каталонской организации в качестве условия вхождения в региональное правительство потребовали отстранения от работы нескольких радикальных активистов. НКТ счел за лучшее воздержаться от вхождения в генералидад¹⁵.

Каждая уступка власти в условиях поражений в борьбе с нею усиливало внутренние разногласия в среде анархо-синдикалистов. Не случайно приоритетными задачами НКТ в августе признавались укрепление единства и преодоление внешней изоляции движения¹⁶.

Республиканский режим пытался продемонстрировать свой демократический характер в тех вопросах, которые не могли подорвать монополию майских победителей на власть. 31 июля в Республике была провозглашена свобода совести. 7 августа были открыты первые церкви (в июле 1936 г. они были закрыты вооруженными сторонниками Народного фронта и анархистами).

В то же время правительство приступило к экономическому удушению синдикализированной промышленности, отказывая предприятиям в кредитах.

Во второй половине 1937 г. возникла угроза национализации коллективной собственности под предлогом ее нелегитимности. Однако анархо-синдикалисты развернули борьбу за легитимизацию коллективизированных предприятий, проявив удивительную для анархистов осведомленность в вопросах права. В циркуляре Национального комитета НКТ говорилось, что "не существует пока закона, который говорит трудящимся: "отныне и вовеки официально признаем инкаутацию, коллективизацию и социализацию...", однако не существует и закона, который признавал бы обратное"¹⁷. Ссылаясь не только на акты 1936-1937 гг., но и на законодательство 1887, 1905, 1932 гг., анархо-синдикалисты обосновывали юридическую неприкосновенность коллективной формы собственности и невозможность ее произвольного отчуждения¹⁸. Подчеркивая вспомогательную роль права в отношении социальной революции, Национальный комитет все же рекомендовал использовать его для защиты ее завоеваний¹⁹, что было новым словом в теории анархизма. Правовая подкованность анархо-синдикалистов дала эффект - в критический период второй половины 1937 г. правительство не решилось нанести удар по городской коллективизации.

Противники анархизма решили сосредоточиться на сельских коллективах. По инициативе коммунистов был принят аграрный декрет, распускавший "насильственно созданные" коллективы. Но первоначально эта мера не дала результата - для разрушения коллективов необходимо было применить военную силу.

В начале августа ЦК КПИ предложила НКТ-ФАИ начать переговоры о возобновлении соглашения о единстве действий и совместной борьбе с "неконтролируемыми элементами"²⁰. Таким образом, делался реверанс в сторону "контролируемых" анархо-синдикалистов. Обсуждение отношений с коммунистами на конференции представителей регионов НКТ было бурным. Нормализация отношений с КПИ, как казалось части делегатов, могла бы прекратить наступление на позиции НКТ и обеспечить сближение с ВСТ. В то же время Национальный комитет и часть региональных организаций понимали, "что на этом пути уступок коммунистам мы идем к поражению"²¹. Вскоре коммунисты продемонстрировали, что под прикрытием переговоров они готовили новый удар по анархистам - на этот раз в Арагоне.

Реальная власть в Арагоне принадлежала Арагонскому совету - территориальному органу, образовавшемуся в 1936 г. и контролировавшемуся либертарным движением. Арагонский совет опирался на коллективы и профсоюзы. Его статус как территориального органа самоуправления de facto был признан правительством. Летом 1937 г. были предприняты попытки легализации Совета de jure, но они натолкнулись на правительственное требование принять губернатора из центра²². В июле правительственные карабинеры стали конфисковывать грузовики коллективов, дезорганизуя производство. В начале августа арагонцы обнаружили опасную концентрацию правительственных военных сил вблизи границ региона. В Барбастро был создан марионеточный “Совет Арагона”, который призвал правительство установить “федеральное правление” Арагоном²³. Сюда был назначен губернатор, не признававший прежних прав Арагонского совета. Стало известно об исключении анархо-синдикалистов из Астурийского совета²⁴. Национальный пленум НКТ обсуждал 7 августа опасное положение, сложившееся вокруг Арагона. Дискутировалась возможность оказания вооруженного сопротивления в случае нападения на Арагон (под контролем НКТ оставалось 34 бригады). Арагонская делегация "заявила, что существуют две позиции: защищаться с ловкостью и дипломатией или прибегнуть к насилию; в любом случае Арагонский совет готов действовать так, как укажет пленум"²⁵. Лидер Совета Аскасо также спрашивал, следует ли ему сдаваться властям, если будет выписан ордер на его арест²⁶. Мнения разделились. Представители Каталонии и ФАИ считали пассивное сопротивление наступлению коммунистов недостаточным. Организация Центрального региона считала вооруженное сопротивление недопустимым и выступала за активизацию переговоров с правительством по этому поводу. Эту позицию поддержало большинство. "Необходимо выяснить военные возможности, потому что существует возможность крушения - фашизм ликвидирует нас за восемь дней, а если он этого не сделает, то это сделают коммунисты"²⁷, - говорилось на пленуме.

Трагическая ситуация, в которой любое столкновение в тылу могло привести к крушению фронта, заставила анархо-синдикалистов воздержаться от военного сопротивления. Как показали дальнейшие события, коммунисты не были столь же щепетильны. Они не опасались, что действия их военных подразделений в тылу вызовут обвинения в разжигании братоубийственной войны - у правящей группировки сохранялся безусловный перевес в средствах массовой информации. Предложение делегации Эстремадуры развернуть кампанию в прессе было явно запоздалым²⁸. Предлагалось также активизировать давление на коммунистов через государственные структуры. Скованная условиями гражданской войны, предполагавшей непривычную для анархистов лояльность Республике, НКТ просто не могла эффективно действовать в оппозиции. Тогда ее руководство запоздало вспомнило о президенте. В это время в государственных структурах начала складываться оппозиция коммунистам, которая потерпит поражение в марте 1938 г. Центром ее был ненавистный анархистам И.Прието. Колебания испытывал и президент М.Асанья. Национальный комитет НКТ предложил делегатам встретиться с президентом, чтобы доказать ему необходимость "срочного включения нашего организма во Власть... Люди правительства и Асаньи начали чувствовать заметный страх не только по нашему поводу, но и по поводу своих вчерашних друзей, располагающих властью"²⁹. Было решено создать комиссию для переговоров с президентом. Однако в условиях августа 1937 г., когда коммунисты и их сателлиты уже почти полностью овладели рычагами власти, возможность поисков общей позиции с президентом была безнадежно упущена. Принципиальные разногласия президента и синдикалистов по поводу социальной и военной политики заставляют усомниться, что возможность союза НКТ с Асаньей против коммунистов существовала и несколькими месяцами ранее. Коммунистам с их умеренной тактической линией было гораздо легче найти ключи к сердцу президента, чем сторонникам широкомасштабных социальных преобразований.

Таким образом анархо-синдикалистам не удалось найти выход из положения, сложившегося к моменту наступления коммунистов на Арагон. Пленум НКТ предоставил возможность Арагонской организации действовать по своему усмотрению³⁰. 11 августа силы 11 дивизии под командованием коммуниста Э.Листера напали на Каспе и разогнали Арагонский совет, арестовав его лидеров и несколько сот анархо-синдикалистов. Акция не встретила значительного сопротивления, так как анархо-синдикалисты не стали использовать даже небольшое количество оружия, имевшееся у них на складах в тылу, и не сняли войск с фронта. Операция была согласована с И.Прието, руководством КПИ и советскими представителями³¹.

Обосновывая новый удар по либертарному движению, Х.Негрин говорил: "Моральные и материальные нужды войны неминуемо требуют концентрации всей власти в руках государства"³². Офицер дивизии Листера Т.Руис утверждал, что "крестьяне встречали нас как освободителей", но тут же добавляет, что частью операции было разоружение крестьян³³. Сам факт наличия у крестьян оружия показывает, что коллективизация большинства их них не могла быть насильственной. Коммунистическая пресса так комментировала разоружение анархо-синдикалистов: "Любое оружие, которое прячут в тылу, не оправдывает своего назначения, оно способствует предателю Франко и интервентам в нашей стране... Оружие должно служить фронтам. В тылу нужны трудолюбивые руки..."³⁴. Характерно, что именно отсутствие в тылу значительных вооруженных формирований, подконтрольных Арагонскому совету, и обеспечило успех операции Э.Листера. Зато коммунисты всегда заботились о том, чтобы в тылу находились преданные им воинские части. Даже коммунист А.Росель признает, что после разгона Арагонского совета "мы перешли от анархистской диктатуры к коммунистической"³⁵. Новый губернатор Арагона Х.Мантекон, близкий к коммунистам левый республиканец и бывший член Арагонского совета, рассказывал Асанье, что Листер собирался расстрелять захваченных членов совета, но Монтекон отговорил его³⁶.

Во время этого похода Листеру удалось даже распустить некоторые коллективы. Однако, несмотря на провозглашенную победителями свободу выхода из коллективов и сильное давление, оказанное на крестьян, разрушить созданную анархистами систему не удалось - от 25 до 60% крестьян остались в коллективах³⁷. Уже в июле 1937 г., после того, как анархисты потеряли политическую власть, около 1000 участников коллективов Леванта направились в Кастилию для помощи в организации коллективов там, что привело к распространению движения на новые районы в разгар наступления коммунистов на коллективы в Арагоне³⁸. Более того, количество членов коллективов вновь стало расти и к концу 1938 г. достигло 290000 домовладельцев, то есть около 40% населения Арагона³⁹. Коллективы продолжали существовать вплоть до прихода франкистов. Некоторые коллективы сохранились и при новом режиме⁴⁰.

Разгром Арагонского совета стал новым тяжелым поражением либертарного движения. Тщетными оказались попытки наладить контакт с противниками коммунистов в коридорах власти. 15 августа НКТ была вынуждена заключить соглашение с коммунистами. Оно предусматривало прекращение полемики в печати и установление "сердечных отношений"⁴¹. Однако в это время стали известны подробности действий Листера в Арагоне, и соглашение было разорвано. 21 и 25 августа ЦК КПИ обратился к анархистам с новыми предложениями о сотрудничестве, но на этот раз "понимания" не встретил. Под угрозой всеобщей забастовки коммунистам пришлось освободить арестованных в Каспе анархистов⁴².

После августовских событий анархистам удалось достичь компромисса с правительством и “вписать” коллективы в правовую систему Республики. Анархисты приняли участие и в разработке министерством труда типовых положений о кооперативах - сельских и потребительских. Эти документы, созданные на основе закона 1931 г. и правительственных декретов 1931 г. и 1936 г., должны были придать правовую базу коллективизации по всей республиканской зоне. Типовой устав сельскохозяйственного кооператива, обобщающий первый опыт коллективизации, носит антикапиталистический характер: "Ничто не может принадлежать этому коллективу на принципах предпринимательства, найма, капиталистического общества и т.п." (ст.6 устава сельских кооперативов)⁴³. Однако признавалась возможность использования на работах людей, не являющихся членами кооператива с назначением им зарплаты и социального страхования (ст.43). Минимальное количество членов сельского кооператива определялось в 20 человек. Основой кооператива была общественная собственность, которая складывалась из индивидуальных взносов членов (при этом устанавливались границы остающейся в их руках собственности), из помощи синдикатов, от инкаутации, признанной официальными органами, из доходов кооператива (ст.78). Устав рекомендовал распределение доходов по следующей пропорции: 25% - в резервный фонд, 5% - на общественные работы, 5% - на профессиональное образование, 15% - на помощь инвалидам и старикам, а также на решение вопросов техники безопасности, 50% - на распределение между членами (ст.87). Члены имели право на медицинскую помощь кооператива (ст.16).

Высшим органом кооператива была Ассамблея всех членов, которая должна была собираться два раза в год для обсуждения экономических вопросов. Повестка заседания должна была определяться заранее (ст.61-67). Чрезвычайная Ассамблея могла созываться Советом или по требованию трети членов (ст.68).

Текущее управление кооперативом осуществлялось избираемым на четыре года Административным советом в составе председателя кооператива, вице-председателя, секретаря, вице-секретаря, казначея и трех членов, занимавшихся отраслевым управлением (ст.27, 29, 53). Совет действовал под контролем счетной комиссии. "Все решения, принятые Административным советом в рамках своей компетенции, обязательны для исполнения членами" (ст.36). В качестве нарушений дисциплины признавалось неподчинение руководству, дискуссии на работе (ст.18). Синдикалисты были готовы разделить политику и экономику там, где это определялось экономической и социальной эффективностью. В качестве наказаний предусматривались штрафы от 5 до 50 песет и исключение из кооператива (ст.19). Предусматривалось право выхода членов из кооператива (с предупреждением за 30 дней, необходимых для раздела имущества) (ст.12). Тщательно рассматривались возможности внешних долговых обязательств членов, которые лишали их права на социальные выплаты. Кооператив не отвечал по долгам членов (ст.4). Устав таким образом защищал кооперативную собственность от недобросовестных членов.

При министерстве труда создавался Центральный фонд распространения и обучения кооперации, содержавшийся за счет кооперативов. Кооперативы должны были направлять свои уставы и экономическую информацию в министерство труда, платить налоги, принимать инспекции министерства (ст.93). Кооперативы создавали свои центры распределения продукции (ст.3)⁴⁴. Это облегчало их взаимодействие с потребительской кооперацией.

Одновременно был разработан и модельный устав потребительских кооперативов. Они должны были "распределять среди своих членов предметы потребления и пользования, которые будут приобретаться на фабрике, распределение которых будет определяться строго по счету или в соответствии с ценами текущей торговли"⁴⁵. Таким образом потребкооперация должна была пока зависеть от рыночной стихии. Однако она компенсировала превратности рынка многочисленными социальными услугами своим членам, участием в доходах и льготным снабжением в распределительных пунктах⁴⁶. Система управления и собственности кроме некоторых малозначительных деталей соответствовала модели сельскохозяйственных кооперативов, приведенной выше⁴⁷. Совет избирался на 2 года, а не на 4. "Для поднятия морального престижа, который должен иметь кооператив, его члены воздерживаются от занятия судебных должностей"⁴⁸, - констатировал устав, стремясь установить препятствия на пути коррупции. Предусматривался механизм преодоления противоречий между членами, а также между членами и руководством, система возмездных скидок для членов⁴⁹. Важным отличием от сельских коллективов было право на выпуск акций потребкооперативом⁵⁰. Этот пункт мог быть результатом влияния как умеренного крыла социалистов в министерстве, так и "рыночников"-кооператоров. Потребительские кооперативы федерировались между собой. Они должны были действовать через государственные сберкассы⁵¹.

Проекты типовых уставов, разработанные Министерством труда при участии НКТ, демонстрируют компромиссную модель кооперативного сектора в рамках плюралистичной экономики, в которой сохраняется и рынок, и государственное регулирование, но решающую роль играют самостоятельные, объединенные в добровольные федерации коллективы. Эти документы стали плодом политического компромисса: правительство получило дополнительные права в отношении кооперативной экономики, а анархисты добились ее правовой защиты.

2. Внутренний кризис синдикализма.

Политическое поражение тяжело сказалось на состоянии анархо-синдикалистского движения. Столкнувшись с авторитарно организованной силой коммунистов и проиграв схватку с ней, анархо-синдикалисты стали искать причины поражения в своей децентрализации. Под давлением обстоятельств анархо-синдикалисты стали переходить к более “партийной” структуре. По словам Х.Гомеса Касаса "НКТ и ФАИ выжили, приспособившись к изменениям. Но они потеряли свой характер, свое лицо"⁵². Это высказывание, сделанное в завершенной форме, является преувеличением. НКТ и ФАИ никогда не были лишены некоторой внутренней авторитарности, но в то же время до конца войны эти организации не потеряли и своего демократизма. Несмотря на то, что об их качественном изменении говорить все же трудно, авторитаризм в НКТ и ФАИ заметно усилился. В июле ФАИ взяла курс на организационную перестройку, которая могла бы фактически превратить ее в структуру партийного типа. Характерно, что именно эта тенденция привела к образованию в ФАИ влиятельной оппозиции (ряд делегатов июльского регионального пленума покинули зал)⁵³ - централизация не укрепляла, а раскалывала движение. После этого руководство ФАИ пошло на уступки оппозиции. Организационная централизация НКТ и ФАИ сопровождалась унификацией структуры анархо-синдикалистского движения. В апреле 1938 г. было создано Либертарное движение Испании (НКТ-ФАИ), включившее в себя НКТ, ФАИ и Федерацию либертарной молодежи.

Постепенно возрастало влияния аппарата в НКТ и ФАИ⁵⁴. В начале 1938 г. был создан исполком НКТ. Существенные изменения в организации НКТ проявились и на национальном пленуме по проблемам экономики в январе 1938 г. По словам Х.Пейратса "одной из заметных аномалий стало предварительное выдвижение мнения Национального комитета по всем вопросам повестки. Это противоречило традиционной процедуре"⁵⁵. Давление руководителей НКТ на делегатов значительно усилилось по сравнению со съездом в Сарагосе - предыдущим форумом такого же масштаба. В условиях тяжелейшего экономического кризиса, вызванного войной и ударами по синдикалистскому сектору экономики, НКТ была готова пойти на ряд уступок в экономической области. Национальный пленум НКТ по экономике принял решение о целесообразности введения трудовых норм и более жестких управленческих начал на коллективизированном производстве⁵⁶. Одновременно продолжалось упорядочение синдикалистской экономики. Была укреплена система учета производства и распределения. Было принято решение, по которому Конфедерация отвечала по обязательствам отдельных синдикатов. В феврале 1938 г. Пленум НКТ подтвердил, “что распространение учетных купонов синдикатов не будут иметь отношения к распространению конфедеративных купонов, которые будут продолжать приниматься синдикатами посредством ответственных локальных федераций и конфедеративных торговых организаций”⁵⁷. Самостоятельное хождение векселей (купонов) конфедерации и синдикатов создавало рыночные условия уже внутри НКТ.

Поражение НКТ-ФАИ в борьбе за власть в Каталонии привело к оттоку части анархо-синдикалистов в ОСПК. Этатизм коммунистического радикализма казался им более реалистичным. Одновременно сама ОСПК радикализировалась и даже провозгласила, что в Каталонии началась пролетарская революция⁵⁸. КПИ не поддержала эту идею. Ее планам пока соответствовало эволюционное наращивание влияния коммунистов за фасадом "демократического правительства". Когда в октябре 1937 г. президиум ИККИ рекомендовал КПИ способствовать проведению новых выборов, руководство КПИ отнеслось к этой идее отрицательно⁵⁹. Сложившееся положение в структуре исполнительной власти (фактически - единственной власти в республике) вполне устраивало коммунистов, и они опасались, что выборы могут изменить эту расстановку. Тем более, что на этот раз анархо-синдикалисты могли принять участие в выборах. Х.Прието даже выдвинул идею создания партии как инструмента движения⁶⁰.

В то же время коммунисты и прокоммунистическая часть ИСРП продолжали шаг за шагом подчинять промышленность страны правительственным институтам, ликвидируя или сводя на нет самоуправление на предприятиях. “Необходимо ориентироваться на ликвидацию режима “синдикализации” промышленности, который дает пищу корпоративистским тенденциям в недрах самого рабочего класса, ставя частные интересы той или иной группы превыше интересов рабочего класса и народа в целом”, - указывал Секретариат ИККИ 3 сентября 1938 г.⁶¹. Имелось в виду, что интересы рабочего класса и народа в целом выражает именно КПИ.

Даже западная пресса признавала, что это ведет к восстановлению дореволюционного положения: "Интервенция государства в промышленность, противостоящая коллективизации и рабочему контролю - это восстановление принципа частной собственности", - писал "Экономист"⁶². Однако эти меры не приносили экономического эффекта. Если в декабре 1936 г. производство в Каталонии составило 71% от уровня июня 1936 г., а в июне 1937 г. держалось на уровне 70% , то к декабрю произошло резкое падение - до 59,8%, а к июню 1938 г. - до 32,9% ⁶³. Такова была цена вытеснения самоуправления.

В центре внимания коммунистов оставались и силовые структуры. Уже в августе начался роспуск анархистских бригад (в Мадриде и Альбарасине). Военные действия в Арагоне перешли под контроль коммунистических командиров. В этих условиях дезорганизации анархистской системы фронта и тыла республиканское командование 24 августа начало наступление в Арагоне, которое, естественно, не удалось. Комментируя разрушение своей военной структуры, национальный пленум НКТ заявил: "Из-за этого, с нашей точки зрения, война идет не очень удачно"⁶⁴. В октябре 1937 г. Арагонский фронт подвергся полной реорганизации. Здесь были ликвидированы остатки милиционной системы. Как показали последующие события, это привело к резкому ослаблению боеспособности фронта. В начале 1938 г. республиканская армия потерпела поражение под Тируэлем, 9 марта 1938 г. Арагонский фронт был прорван.

В условиях наступления франкистов НКТ все же решило пойти на сближение со своими оппонентами. 15 марта было подписано соглашение о сотрудничестве НКТ и ВСТ и создан комитет связи (переговоры о его создании не прекращались все предыдущие месяцы⁶⁵). В апреле 1938 г. был заключен пакт о сотрудничестве между НКТ и ВСТ, который предполагал "признание, что коллективы должны получить законные формы и что, таким образом, узаконение вопроса необходимо, чтобы установить, какие из них могут продолжать существовать, условия их существования и работы, и в каких вопросах государство может иметь в них право слова." Согласие коллективов на дополнительную легализацию обусловливалось оказанием им государственной помощи. Предусматривалось планирование всего испанского хозяйства Национальным комитетом экономики, введение минимальной зарплаты, зависимость зарплаты от количества и качества труда⁶⁶. В обмен на признание НКТ государственного планирования промышленности ВСТ обязался поддерживать рабочий контроль и препятствовать насильственному роспуску коллективов⁶⁷.

Объясняя необходимость соглашения со вчерашними противниками, газета НКТ "Земля и воля" писала: "Те, кто разделяет идеи Бакунина и те, кто разделяет идеи Маркса, объединились сегодня и будут объединены завтра, чтобы спасти народ Испании и его революцию... Но между диктатурой и свободой, между государственной централизацией и прямым объединением людей - огромная дистанция..."⁶⁸.

Отношения с государственниками продолжали вызывать разногласия в руководстве НКТ. П.Тольятти относил к сторонникам единства Васкеса и Х.Прието, а к противникам - каталонских лидеров НКТ, Оливера, Монтсени и Лопеса. По данным коммунистов ФАИ саботировала через свои ячейки работу “коллаборационистской” группы Васкеса. Но и Васкес не допускал инфильтрацию коммунистов в НКТ⁶⁹.

Обе стороны понимали временный характер нового союза. В тяжелых условиях 1938 г. пакт с ВСТ стал важным успехом анархо-синдикалистов. ВСТ, контролируемая марксистскими партиями, была вынуждена признать коллективизированную собственность и необходимость оказания коллективизированным предприятиям финансовой помощи. Устами ВСТ режим признал синдикалистский сектор экономики, против которого несколько месяцев назад вел настоящую войну. Коммунистам нужен был союз с НКТ, поскольку анархо-синдикалисты по-прежнему пользовались большим влиянием на рабочих. П.Тольятти писал: “Профсоюзы, принадлежащие к Национальной конфедерации труда, в частности их низовые организации, были более активны, нежели профсоюз ВСР и больше интересовались нуждами масс”⁷⁰.

3. В поисках мира

Социально-политическая консолидация республиканского лагеря произошла слишком поздно. Становилось ясно, что франкизм выигрывает войну. После поражения в Арагоне И.Прието стал выступать за скорейшие мирные переговоры с противником. Его поддержал президент Асанья⁷¹. Против выступили коммунисты и Х.Негрин. Новый политический кризис поставил анархо-синдикалистов в трудное положение - любая позиция в этом конфликте заставляла их поддержать вчерашнего противника. Среди лидеров НКТ и ФАИ все заметнее проявлялись разногласия по поводу перспектив войны. Х.Прието и С.Бланко считали, что военным путем победить франкизм уже не удастся. В конфликте большинства правительства Негрина и И.Прието они поддержали последнего, “несмотря на огромные идеологические различия, которые разделяют нас”⁷². Категорически против этой позиции выступили Х.Доменеч и поддерживавший к этому времени политику Негрина М.Васкес. Х.Прието заявил, что республика превратилась в игрушку СССР, и что военное превосходство Франко скоро позволит ему диктовать свои условия - мирные переговоры необходимы уже сейчас. Х.Доменеч в ответ нарисовал романтическую картину: “война не закончится, пока живо древо Каталонии и хотя бы один член ФАИ, стоящий перед ним”⁷³. 30 марта И.Прието покинул правительство.

1 апреля НКТ, ФАИ и Федерация либертарной молодежи вошли в Народный фронт и призвали к мобилизации 100000 новых добровольцев на фронт. 6 апреля НКТ согласилось войти в правительство Негрина. Последний выбрал в качестве министра образования и здравоохранения кандидатуру С.Бланко из предложенного НКТ перечня (впоследствии министр НКТ тяготел скорее к Негрину, чем к Конфедерации⁷⁴). Но его присутствие в правительстве помогло ограничить репрессии против анархо-синдикалистов⁷⁵. Право премьера выбирать, кто будет представлять либертарное движение в правительстве, возмутило ФАИ и вызвало ее протесты. Несмотря на это сама ФАИ не отказывалась от теснейшего сотрудничества с правительством. 8 апреля Иберийский комитет ФАИ направил письмо министру юстиции, в котором говорилось: "После ее (федерации - А.Ш.) вступления в Народный фронт Испании и Народный фронт Каталонии считаем принципиальной обязательную необходимость нашего представительства во всех структурах, созданных жаром революции и войны"⁷⁶. За этой витиеватой формулировкой - стремление к скорейшей интеграции в институты республиканской Испании.

Острый характер полемика между НКТ и ФАИ приобрела после согласия НКТ на деколлективизацию электросистемы в мае. В конце концов стороны решили прекратить публичную полемику. 19 мая ФАИ вошла в Национальный комитет Народного фронта.

Весной 1938 г. ЦК КПИ создал комиссию во главе с эмиссарами ИККИ П.Тольятти и С.Миневым для разработки программы правительства⁷⁷. 30 апреля 1938 г. после обсуждения в правительстве программа была опубликована. Документ уже не исходил из императива военной победы и предлагал решить вопрос о послевоенном устройстве Испании путем плебисцита⁷⁸. По существу эта позиция стала первым предложением компромисса Франко, сделанным в завуалированной форме.

Единство Народного фронта оказалось недолгим. Уже в августе 1938 г. в ответ на декреты о милитаризации трибуналов и промышленности, имеющей военное значение, из правительства вышли представители каталонских и баскских националистов. Протестовала и часть организаций НКТ. НКТ-ФАИ потребовали от правительства ограничить произвол комиссаров, деполитизировать Главный военный комиссариат, начать партизанскую войну в тылу противника и проводить военную политику, свободную от партийности. Меморандум был поддержан частью республиканцев, социалистов и беспартийных военных. П.Тольятти оценил этот меморандум как "капитулянтский"⁷⁹.

"Капитулянтство" становилось универсальным ярлыком, который приклеивался даже тем политическим противникам, которые требовали более активных военных действий.

Между тем прекратились поставки вооружения из СССР. Они были заморожены перед Мюнхенскими переговорами, а затем прекращены. "Когда в Мюнхене в сентябре 1938 г. стало ясно, что западные демократии не готовы выступить против фашистской агрессии, - пишет Д.Пуццо, - Кремль решил сформулировать и проводить иную политику. С конца 1938 г. СССР прекратил поставки оружия в Испанию" (речь идет о регулярных поставках)⁸⁰. Этому способствовала и позиция Франции, тормозившей прохождение военных грузов через свою территорию. Французов не обманул демократический фасад Испанской республики, они опасались возникновения по соседству советского плацдарма. В начале года была достигнута договоренность о разовых поставках, но 4 февраля 1939 г. поставки оружия в Испанию из СССР прекратились окончательно. Уже купленное вооружение скопилось на французской границе и не было пропущено в Испанию.

Снижение поставок, а затем и полное прекращение их быстро сказалось на положении на фронтах. В феврале 1939 г. франкисты заняли Каталонию, милиционная система которой к этому времени была разрушена. Регулярная армия не смогла сдержать наступление франкистов. 10-й корпус, в котором сражались каталонские анархисты, еще держался, когда фронт регулярных частей был прорван⁸¹.

П.Тольятти называет одной из важнейших причин падения Каталонии “сильную усталость масс”⁸². Речь может идти не только об усталости, но и о разочаровании рабочих в режиме - они не хотели защищать чуждую им власть даже против франкистов. “Бригады молодежи, воздвигавшей баррикады, встречали сопротивление со стороны групп женщин из народа, которые со слезами вырывали у них из рук лопаты и кирки,” - рассказывает Тольятти⁸³.

Несмотря на то, что руководство ФАИ поддержало январские декреты о милитаризации экономики в условиях наступления противника, региональные организации ФАИ протестовали и требовали выхода из правительства. 11 февраля 1939 г. против правительства выступила уже национальная конференция НКТ-ФАИ. После эвакуации руководства организации из Каталонии во Францию даже М.Васкес перешел на позиции поддержки идеи мирных переговоров⁸⁴.

В декабре 1938 г. впервые с 1936 г. в Алкое произошла всеобщая забастовка. В Мадриде происходили женские демонстрации. Правительство фактически не контролировало положения на местах. Несмотря на то, что оборона Центральной зоны не была прорвана, поражение в Каталонии и свертывание помощи СССР произвели сильное впечатление на руководство республики.

29 января ЦК КПИ открыто заявил, что достижение победы невозможно. 1 февраля правительство созвало 62 депутатов кортесов и попросило у них санкцию на мирные переговоры с Франко. Санкция была дана. Однако Франко ответил на этот жест отчаяния отказом.

На совещании партий Народного фронта в Мадриде в конце февраля была принята резолюция, предложенная представителем НКТ-ФАИ, о необходимости замены правительства Хунтой, главной задачей которой будет достижение почетного мира. Несмотря на общее ослабление анархо-синдикалистов, они представляли серьезную силу, в том числе и военную - под их фактическим контролем оставалось еще несколько дивизий⁸⁵.

На совещании правительства 2 марта военные заявили о невозможности продолжать сопротивление. 6 марта командующий мадридской армией Л.Касадо объявил о создании Национальной хунты обороны, что внешне напоминало идею анархистов. Поэтому первоначально Касадо был поддержан командующим IV корпусом анархо-синдикалистом С.Мерой. По его мнению, целью Хунты было заключение "мира, почетного мира, основанного на незыблемых принципах справедливости и братства, мира без унижений и слабости". По мнению Мера, если предложение мира "упрется в стену непонимания", следовало продолжать вооруженную борьбу против Франко⁸⁶.

Действия Касадо встретили наиболее ожесточенное сопротивление коммунистов, которых не пригласили в Хунту (Касадо надеялся, что Франко пойдет на переговоры с правительством без коммунистов). В ответ на это начались аресты коммунистов в Мадриде. Коммунистические подразделения вступили в бой со сторонниками Хунты, составленной из представителей всех организаций Народного фронта, кроме КПИ. Только новые атаки франкистов заставили враждующие стороны пойти на перемирие. Коммунисты требовали вхождения в состав Хунты и прекращения их преследования. После того как Касадо отклонил это требование, бои возобновились и продолжались до 12 марта, когда военные установили фактический контроль над Мадридом. Но это им не помогло. Франко уже не хотел идти на переговоры даже с правительством без коммунистов. 22 марта Хунта выдвинула откровенные требования, которые боялась сформулировать ранее, но ради которых и брала власть - республика готова капитулировать, если Франко даст возможность эвакуироваться тем, кто хочет уехать. Если Франко ответит на это требование отказом, анархисты предлагали развернуть революционную войну⁸⁷, которая в этих условиях может вестись только в партизанских формах. Они и вели ее впоследствии вплоть до 1961 г., когда погиб последний партизанский командир. До 1948 г. вместе с анархистами действовали и коммунистические партизанские отряды.

27 марта фашисты перешли во всеобщее наступление, 28 марта - заняли Мадрид. 1 апреля вся Испания была под контролем франкистских войск.

Прямое столкновение двух авторитарных режимов, ориентированных на тоталитарные режимы за рубежом, завершилось победой связанного с фашистскими державами франкизма. Военно-авторитарная машина франкизма изначально была более эффективной, и победить ее можно было методами, принципиально альтернативными авторитаризму и тоталитарной перспективе. Подавление демократического синдикалистского движения в республиканской зоне ликвидировало принципиальную альтернативу "двух Испаний" и поставило республиканцев в полную зависимость от геополитических факторов. Блокада со стороны западноевропейских режимов, раздел сфер влияния между тоталитарными державами и прекращение вмешательства СССР в конфликт обрек республиканцев на поражение.

Таким образом, синдикалистский эксперимент был прекращен не в результате внутренних процессов, порожденных им, а в итоге чисто военного подавления движения. Факт военного поражения сам по себе еще не дает оснований для вывода о принципиальной нежизнеспособности тех или иных моделей. Известны многие примеры уничтожения военным путем социально-политических структур, которые в условиях другой военно-политической обстановки давали пример высокой эффективности и жизнеспособности. Проблема жизнеспособности синдикалистской альтернативы сводится к вопросу о том, могло ли это общество существовать, сохраняя свое своеобразие в отношении "капиталистической" и "государственно-коммунистической" моделей.

* * *

Анархо-синдикалистский эксперимент в Испании не мог быть полной реализацией либертарного идеала свободы и солидарности. Массовая поддержка НКТ и ФАИ, пришедшая к ним в условиях начавшейся затяжной гражданской войны, предоставила синдикалистам возможность сделать первые шаги в сторону от существовавшей в Испании социальной системы. Общее направление этого движения определялось не только анархистским идеалом, но и воздействием военной обстановки, влиянием других социально-политических сил. На ход событий накладывали отпечаток и универсальные закономерности развития индустриальной системы, требовавшие этатизации и все более жесткого структурирования низовых социальных слоев, вырванных из аграрного общества. В 1936-1937 гг. в Испании развернулась борьба между различными моделями индустриально-этакратического общества (государственно-монополистической формы индустриализма). Вступив на почву "реальной политики", синдикализм предложил одну из таких моделей.

Синдикалистам удалось создать относительно эффективно функционирующую и относительно демократическую социальную систему (насколько это возможно в условиях гражданской войны). В условиях перехода к индустриально-этакратическому обществу она не могла существовать без частичной этатизации. Попытка внедрения широкого самоуправления в индустриальном обществе не привела и не могла привести к вытеснению управленческих начал и отождествлению субъекта и объекта управления. В итоге образовалась система развитой производственной демократии, структурно близкая к системе "участия", возникшей на предприятиях Западной Европы только в 60-70-е гг. Несколько раньше эта экономическая модель в более авторитарном варианте утвердилась в Югославии. По словам Р.Фрезера, “несмотря на ошибки на практике, декрет о коллективизации (в Каталонии распространено мнение, что он повлиял и на послевоенный югославский эксперимент) остается революционным памятником промышленного самоуправления. Несмотря на большие трудности, включая ожесточенную междоусобную политическую борьбу, рабочий класс Каталонии сохранил коллективизированное производство на протяжении тридцати месяцев войны"⁸⁸. Эффективность коллективизированного производства можно оценивать по-разному, но, по замечанию В.Ричардса, "еще никто из критиков не сообщил, что кто-то умер от голода"⁸⁹.

Столкнувшись с реалиями социальной революции, анархо-синдикалисты были вынуждены отойти от многих радикальных постулатов своей программы и перешли к концепции поэтапного, эволюционного проведения движения к анархическим идеалам, к реформизму и сотрудничеству с другими социальными силами. В проведении реформ анархо-синдикалисты столкнулись с конфликтом между анархистским идеалом свободы (в том числе и экономической) и коммунистическим идеалом социального равенства. Иногда это вызывало глубокое разочарование. Один из лидеров НКТ Х.Прието утверждал 6 января 1938 г.: "Коллективизм, который существует в Испании - это не анархический коллективизм, это создание нового капитализма - менее органичного, чем старая капиталистическая система, которую мы разрушили... Богатые коллективы отказываются признавать какую-либо ответственность, долг и солидарность в отношении бедных коллективов"⁹⁰. Однако на практике нарушение имущественного равенства между коллективами означало возвращение анархизма от коммунистической концепции П.Кропоткина к коллективистской концепции М.Бакунина. Практики социальной революции на предприятиях, выбирая между равенством и свободой, выбрали свободу. Это несколько сблизило анархо-синдикалистскую модель с капиталистической, но сохранение мощных институтов социально-экономического регулирования позволили этой модели остаться своеобразным социалистическим вариантом индустриального общества.

В условиях затяжной гражданской войны было неизбежно усиление авторитарных тенденций в Испании в целом и в синдикалистском движении в частности. Но антиавторитарная (в данном случае - анархо-синдикалистская и лево-социалистическая) идеология смягчала уровень авторитаризма. В условиях крушения либеральной модели реформ синдикалистам удалось создать более плюралистичную социально-политическую систему, чем "социализм" СССР 30-х гг. или фашизм. Анархо-синдикалистский эксперимент в Испании был свернут в результате военно-политической комбинации, внешнего вмешательства и в конечном итоге - фашистского завоевания Каталонии и Арагона. Однако очевидно, что он представлял собой демократическую и социалистическую альтернативу как коммунизму, так и традиционалистскому авторитаризму.

1. “Spain and the World”. 10.12.1937.

2. P.Broue, E.Temime. Op. cit. P.301-313; R.Fraser. Op. cit. Р.386.

3. P.Broue, E.Temime. Op. cit. P.313.

4. IISH. Paquete 45. Barcelona, 18 de Diciembre de 1937. Exelenticimo... Obra de F.Montseny.

5. IISH. Paquete 45 B Seccion Nacional de Coordinacion. Servicio de Informacion Exterior. El Asunto Nin. P.2.

6. IISH. Paquete 45. Oficio de Ministerio de Justicia. 29.7.37.

7. IISH. Paquete 45. Oficio de Comite Nacional. 21 de Agosto de 1937.

8. IISH. Paquete 45. Ministerio de Justicia. Orden. 10 de setiembre de 1937.

9. IISH. Paquete 45 B. Seccion Nacional de Coordination. Servicio de Information Exterior. El Asunto Nin. P.1-2.

10. IISH. Paquete 45. J.S. El Ministro de Justicia. Manuel de Irujo. Sr. Don Benito Pabon... 7.07.1937.

11. IISH. Paquete 36 D 3. “Acta de...” Р.1.

12. B.Bolloten. Op. cit. P.498.

13 J.Peirats. Op.cit. V.3, P.318.

14 IISH. Paquete 36 D 3. "Acta de ...” P.3, 5.

15 Op. cit. P.3-4.

16. Ibid.

17. IISH. Paquete 36, D1, doc."La sozialisacion..." P.3.

18. Op. cit. Р.1-2.

19.Оp. cit. Р.1,3.

20. “Mundo Obrero”. 4.08.1937.

21. IISH. Paquete 36 D 3, "Acta de ...” P.2,6.

22. Op. cit. P.14.

23. Thomas H. Op. cit. P.724.

24. IISH. Paquet e 36 D 3, "Acta de ...” Р.16.

25. Op. cit. P.14.

26. Op. cit. Р16.

27. Op. cit. P.14.

28. Op. cit. Р16.

29. Op. cit. Р.7.

30. Op. cit. Р.17.

31. Э.Листер Ук.соч. С.170-173.

32. R.Fraser. Op. cit. Р.390.

33. Op. cit. Р.391.

34. Листер Э. Ук.соч. С.179.

35. R.Fraser. Op. cit. Р.391.

36. Thomas H. Op. cit. P.725.

37. R.Fraser. Op. cit. Р.393.

38. V.Richards. Op. cit. Р.103-104.

39. Leval G. Op. cit. P.150.

40. R.Fraser. Op. cit. Р.394.

41. "Solidaridad obrera". 16.08.1937.

42. Листер Э. Ук.соч. С.175-176.

43. IISH. Paquete 42 A 6 (10) C. Estatutos de la Colectividad Cooperativa Confederal de Trabajadores Campesinos de Provincia de...

44. Ibid.

45. Ministerio de Trabajo y Prevision. Modelo de Estatusos para Cooperativas de Consumo. Madrid. 1937. P.3.

46. Op. ci t. Р.4-5.

47. Op. cit. Р.6-9.

48. Op. cit. Р.6.

49. Op. cit. Р.5-7.

50. Op. cit. Р.9.

51. Ibid.

52. J.Gomes Casas. Op. cit. P.214.

53. V.Richards. Op. cit. Р.149.

54. J.Gomes Casas. Op. cit. P.217.

55. J.Peirats. Op.cit. V.3. P.12.

56. V.Richards. Op. ci t. Р.164-166.

57. IISH. Paquete 42 A, 10 Dictаmen... Р.2.

58. Мещеряков М.Т. Ук.соч. С.132.

59. РЦХИДНИ. Ф.495, Оп.20, Д.262, Л.185.

60. J.Gomes Casas. Op. cit. P.225.

61. РЦХИДНИ. Ф.495, Оп.20, Д.262, Л.185, 347.

62. “The Economist”. 26.2.1938.

63. R.Fras er. Op. cit. Р.235.

64. IISH. Paquete 36 D 3, “Acta de...” P.2,6.

65. Op. cit. Р.1.

66. V.Richards. Op. cit. Р.172-174.

67. Тhomas H. Op. cit.816.

68. V.Richards. Op. cit. Р.175.

69. РЦХИДНИ Ф.495, Оп.20, Д.284, Л.29.

70. Там же. Л.28-29.

71. Там же. Л. 2.

72. Lorenzo Op. cit. P.176-177.

73. Op. cit. P.315.

74. J.Gomes Casas. Op. cit. P.248.

75. Thomas H. Op. cit. P.815.

76. IISH. Paquete 45. FAI. Comite Peninsular. Ministro de Justicia. 8 abril 1938.

77. Мещеряков М.Т. Ук.соч. С.147.

78. Frente Rojo. 30.08.1938.

79. РЦХИДНИ Ф.495, Оп.20, Д.284, Л.3.

80. D.A.Puzzo. Spain and the Great Powers, 1936-1941. NY., 1962. P.148.

81. РЦХИДНИ Ф.495, Оп.20, Д.284, Л.46.

82. Там же. Л. 47.

83. Там же. Л.48.

84. Thomas H. Op. cit. P.897.

85. РЦХИДНИ. Ф.495, Оп.20, Д.284, Л.39.

86. Сориа Ж. Ук.соч. Т.2. С.276.

87. R.Fraser. Op. cit. Р.500.

88. Op. cit. Р.234.

89. V.Richards. Op. cit. Р.59.

90. R.Fraser. Op. cit. Р.209.