"Махно и гражданская война".

По выходе из заключения Махно немедленно возвращается в Гуляй-Поле, где многочисленное крестьянство встретило его с особенным сочувствием. Он являлся на все село единственным политическим каторжанином, возвращенным революцией домой, и невольно стал, поэтому предметом теплого отношения крестьян. Теперь это был не просто молодой, мало подготовленный юноша, а законченный опытный борец, с сильными волевыми устремлениями и с определенным планом социальной борьбы. Он был вдохновлен главной своей задачей - сплотить и организовать все крестьянство настолько прочно, чтобы оно могло раз и навсегда выгнать всю? Расу крепостников-управителей и само строить свою жизнь. И он, продвигаясь в этом направлении, вел организационную работу среди крестьян, но не как проповедник, а как практический борец, стараясь сплачивать трудящихся, вскрывая обман, угнетение и несправедливость рабского строя.
Из участвовавших ранее в экспроприация анархистов и рвущейся в революцию молодежи Нестор Махно довольно скоро организовал отряд (Черную гвардию), распустил земскую управу, сам возглавил земство и объявил себя комиссаром Гуляйпольского района.
Он фактически стал диктатором, забыв на время о своих анархических идеалах. На упреки сподвижников Махно отвечал, что это вынужденная тактика, необходимая для окончания победы революции, - "по силе возможности нужно выбрасывать буржуазию и занимать посты нашими людьми".
28 или 29 марта 1917 г. Гуляйпольский крестьянский союз утвердил Махно в должности своего председателя. После реорганизации Союза в Совет рабочих и крестьянских депутатов (в первых числах августа) Махно остался на посту председателя. В дни корниловского выступления Совет организовал Комитет спасения революции - опять же во главе с Махно. 4 октября 1917 г. бывшего арестанта единодушно избрали председателем Союза металлистов, деревообделочников и других профессий от Гуляйполе и окрестностей.
В том же году Махно женился на Нюсе Васецкой; у них родился сын. После этого Нестор настолько отдался делам семьи, что на время забросил все прочие. В Черной гвардии опасались, что главарь откажется от борьбы. Подручные Махно арестовали жену и под страхом смертной казни заставили ее вместе с сыном навсегда покинуть Гуляйполе. Махно тяжело перенес эту утрату, хотя потом еще дважды женился.
Гуляйпольский район под руководством Махно превратился в вольное карликовое государство. Его правитель понимал, что без поддержки крестьян власть долго не удержать, и решил немедленно покончить с помещичьим землевладением.
К середине августа в районе был произведен учет брошенной бежавшими помещиками земли и инвентаря. 25 сентября Махно подписал декрет о национализации земли и о разделе ее между крестьянами. После этого подобные решения в Екатеринославской губернии приняли многие уездные съезды крестьян.
Попытка губернских властей навести порядок - разоружить Черную гвардию и привлечь Махно к ответственности - не удалась. Власть Временного правительства в Гуляйполе никогда не признавалась. Местные крестьяне долго помнили, что землю им дал именно Махно.
Октябрьский переворот и разгон Учредительного собрания Махно воспринял благосклонно. Гуляйпольские анархисты и ранее, в самые критические моменты революции 1917 г., поддерживали большевиков. В апреле они присоединились к лозунгу "долой 10 министров - капиталистов!" в июне осудили Керенского, в августе - Корнилова. Однако Брестский мир единомышленники Махно не одобрили, так как по его условиям Украина была оккупирована австро-немецкими войсками.
Гуляйпольский диктатор считал, что договор с Германией способствует торжеству контрреволюции.
В конце августа 1917 г. Махно повстречал анархистку М. Никифорову, которая приехала в Гуляйполе из Александровска проводить крестьянский митинг. Чуть позже она стала активной участницей махновского движения. Если в свое время Аршинов преподал Махно теорию анархизма, то Никифорова продемонстрировала, как в условиях революции и гражданской войны можно применить радикальные идеи на практике.
В конце декабря 1917 г. Махно заявил о непризнании Центральной рады. В те месяцы махновцы участвовали в разоружении казаков, возвращавшихся с фронта на Дон. Именно тогда Махно впервые заключил союз с большевиками; правда, бывший экспроприатор не решился руководить военными операциями, доверив это брату Савве, а сам больше занимался пропагандой.
В начале 1918 г. Махно пригласил в Гуляйполе одного из красных командиров, А. М. Беленкевича, и склонил его на свою сторону. Сочтя, что "Гуляйполе - это маленький красный Петроград", Беленкевич отдал Махно 3 тыс. винтовок, 6 пушек, 11 вагонов патронов и снарядов.
В апреле 1918 г. к Гуляйполю подошли кайзеровские части. Местная буржуазия, окрепшая с приходом австро-германцев, начала охотилась за Махно, и ему пришлось скрыться. В отместку украинские и немецкие военные власти сожгли дом его матери и расстреляли его старшего брата Емельяна, инвалида войны.
Махно бежал в Таганрог, оттуда через Ростов-на-Дону, Астрахань, Царицын и Саратов добрался до Москвы. В столице он повстречался с рядом видных анархистов, в частности с Кропоткиным. Побывал Махно и у председателя Совнаркома РСФСР. Ленин интересовался событиями на Украине, особенно тем, как народ воспринимает австро-немецких оккупантов, Центральную раду и сменившего ее гетмана Скоропадского.
Как писал Махно, Ленин произвел на него большое впечатление - несмотря на то, что отдал приказ о разгроме анархистских организаций в Москве в ночь на 11 апреля 1918г. Тогда же Махно впервые услышал выступление Л. Д. Троцкого и познакомился с одним из участников июльских событий 1918 г., левым эсером Д. И. Поповым (в будущем он стал видным деятелем махновского движения).
Хотя анархистские группы в 1918 г. действовали в 130 городах бывшей империи, движение оставалось распыленным и неорганизованным. Не удались неоднократные попытки анархистов поднять под своим лозунгом деревню. Гуляйполе был исключением.
Московские встречи вдохновили Махно на борьбу с немцами и их ставленником Скоропадским. Получив от члена Всеукраинского бюро по руководству повстанческим движением В. П. Затонского документы на имя учителя И. Я. Шепеля, анархист выехал в Гуляйполе.
Он покидал "бестолково - суетливую" Москву разочарованным: столичные анархисты практически прекратили здесь свою деятельность. Махно прихватил с собой в качестве попутчика земляка, члена Черной гвардии А. Чубенко. В одном месте Махно чуть не погиб, будучи схвачен немецкими властями с чемоданом анархической литературы. Его спас один знакомый, гуляй-польский еврей-обыватель, потративший большую сумму денег на его освобождение. По дороге на Украину Махно получил предложение от большевиков взять для подпольной революционной деятельности определенный район Украины и вести там работу от их имени. Нечего, конечно, и говорить, что он не стал даже обсуждать это предложение, стремясь к цели, прямо противоположной большевистской. 21 июля 1918 г. Махно и Чубенко прибыли в родное село.
Как позднее свидетельствовал Чубенко, Нестор поначалу не помышлял об организации крестьянского восстания, предпочитая индивидуальный террор. Он даже грозился убить Скоропадского, правление которого считал началом реставрации монархии.
В конце июля 1918 г. Махно, собрав ряд единомышленников, создает партизанский отряд для борьбы с оккупантами, и тогда же он по традиции запорожских казаков избирается партизанами "батькой" за организаторские способности, талант военачальника и храбрость.
Сохранились описания очевидцев, как к этому времени выглядело войско Махно. Картина была весьма экзотической. Бойцы ходили в широких шароварах, подпоясанных красными кушаками, в длинных вязаных или плетённых фуфайках. Ни дать, ни взять - персонажи картины Репина "Запорожцы пишут письмо турецкому султану". Но одно, пожалуй, есть отличие: гранаты, револьверы за кушаком, пулемётные ленты крест - накрест.
Махно поощрял сходство с запорожцами не случайно. Хотел основать независимую крестьянскую республику - Запорожскую сечь, где были бы осуществлены принципы анархизма. Предполагалось, что управление там на себя возьмут Советы, - но не как органы власти, а лишь как средство содействия людям в их трудовой производительной деятельности. Всё остальное граждане будут устраивать сами в соответствии с их традициями и здравым смыслом.
Ядро махновской армии - небольшое, до 500 человек - состояло, как правило, из профессионалов - из бывших солдат, младших офицеров. Они обучали крестьян азам военного дела. Тактика была разработана применительно к ведению партизанской войны. Затем Махно посадил пехоту на тачанки. Возросла оперативность.
Совершались переходы по 60 - 70 км, к тому же, в полной тайне - благодаря поддержке местного населения. Не было проблем ни с пополнением людьми, ни с продовольствием, ни с фуражом. Кредит доверия народа позволял ему вести боевые действия с меньшими силами и материальными затратами.
Батько Махно отнюдь не выглядел богатырём. "Небольшого роста, с землисто-жёлтым, начисто выбритым лицом, с впалыми щеками, с чёрными волосами, падающими длинными прядями на плечи, в суконной чёрной пиджачной паре, барашковой шапке и высоких сапогах", - такое описание можно найти в книге "Батько Махно", изданной впервые в Берлине в 1922 г. "Только небольшие, темно - карие глаза, с необыкновенным по упорству и остроте взглядом, не меняющие выражения ни при редкой улыбке, ни при отдаче самых жесточайших приказаний, - глаза, как бы все знающие и раз навсегда покончившие со всеми сомнениями, - вызывают безотчетное содрогание у каждого, кому приходилось с ним встречаться, и придают совсем иной характер его внешности и тщедушной фигуре, в действительности крайне выносливой и стойкой.
Махно - человек воли, импульса, страстей, которые бешено кипят в нём и которые он старается сдерживать железным усилием под холодной и жестокой маской". Он не был блестящим оратором, но чтобы его услышать, люди приходили за десятки километров.
Слава о Махно быстро облетела округу, хотя таких, как он, тогда было немало. Слава эта привела в Гуляйполе несколько десятков набатовцев-членов организации анархистов, которая действовала на Украине в 1918 - 1920 гг. (ее возглавлял В. М. Волин, впоследствии председатель Реввоенсовета армии Махно).
Заинтересовались махновской вольницей и некоторые видные анархисты Москвы и Петрограда. Согласившись служить в культурно - просветительском отделе его штаба, они начали издавать газету, вели агитацию среди крестьян, вовлекая их в повстанческую армию.
Бои с австро-немецкими и германскими отрядами шли с переменным успехом. 1 октября, когда австрийцы окружили махновцев в Дибровском лесу и крах казался неизбежным, анархист лично повел своих бойцов в атаку. Австрийцы отступили.
Молва об этой победе разнеслась по всему Югу. Тогда - то крестьяне и нарекли Махно батькой, а Шусь, Белаш, Удовиченко и другие командиры повстанческих отрядов признали за ним верховенство.
Повстанцы жестоко расправлялись с вернувшимися на Украину помещиками и немцами-колонистами. Газеты публиковали леденящие душу рассказы о зверствах Махно.
После ноябрьской революции в Германии интервенты тотчас прекратили борьбу с повстанцами. Зато заявил о себе старый противник - С. В. Петлюра, командующий войсками Директории (а с февраля 1919 г. ее председатель). Он попытался заключить союз с легендарным батькой, и 15 декабря договор был подписан.
Петлюра выделял Махно боеприпасы, а тот разрешал проводить мобилизацию гуляйпольцев в армию Директории. Однако этот альянс просуществовал всего несколько дней.
Вскоре Махно принял предложение екатеринославских большевиков о совместных действиях против петлюровцев. Губревком назначил его командующим революционной рабоче-крестьянской армией Екатеринославского района. Объединенные силы красных и махновцев, начав 27 декабря наступление, выбили из города гарнизон петлюровцев.
Батька надеялся на богатые трофеи, и надежды оправдались: в Гуляйполе из Екатеринослава потянулись обозы с награбленным имуществом, оружием, боеприпасами. Выпущенные махновцами из тюрьмы уголовники тоже занялись грабежами. Никто, однако, не позаботился укрепить оборону города.
Придя в себя, петлюровцы предприняли контрудар и 31 декабря выбили повстанцев из города. 5 января 1919 г. Махно возвратился в Гуляйполе. За ним, опустив головы, скакали около 200 всадников. Чубенко, который встречал повстанцев у околицы, удивленно спросил: "А где же остальное войско?" Махно зло ответил: "В Днепре".
Восстановить силы было нетрудно: слава Махно влекла к нему тысячи молодых крестьян. Правда, крестьянское войско, как понял батька, годилось лишь для партизанских действий. Кроме того, он убедился, что не может командовать большой армией, решать сложные стратегические и оперативные задачи.
Чтобы вернуть былой авторитет, Махно стал чаще устраивать погромы местных колонистов, избегая столкновений с крупными вооруженными отрядами. Однако в январе 1919 г. махновское соединение, численностью примерно 10 тыс. человек, столкнулось с частями Добровольческой армии.
Впрочем, А. И. Деникин наступал на Москву и не имел возможности вести серьезные бои с гуляйпольскими повстанцами.
К февралю 1919 г. махновское войско увеличилось в три раза - до 30 тыс. бойцов; около 20 тыс. человек числились в резерве. Под контролем батьки находилась обширная территория, на которой проживали 2 млн. человек, располагались хлебородные поля, стратегически важные железнодорожные узлы. Московские власти постарались возобновить сотрудничество с Махно.
21 февраля махновские отряды вливаются в части Заднепровской Советской дивизии, позднее в части 2-й Украинской Красной Армии как отдельная бригада с выборным командованием и внутренней самостоятельностью. Военный союз предполагал оперативное подчинение махновцев советскому командованию, введение в махновскую бригаду политработников. За махновцами сохранялось право добровольной мобилизации, сохранялись черные знамена как символ анархо-махновского движения.
В Бюро печати УССР из Екатеринослава поступила следующая телеграмма: "На фронте советских войск Дыбенко ведет ожесточенные бои с казаками - чеченцами. Захвачено много пленных, оружия. Отличился в боях бывший вождь повстанческих отрядов, теперь командир бригады - Махно".
Большевики начали кампанию восхваления Махно. 14 февраля "Правда" писала о Махно как о "любимце крестьян - повстанцев, смелом и находчивом командире".
Весной 1919 г. бригада Махно довольно успешно сражалась с белыми. 15 марта она заняла Бердянск, 17 марта - узловую станцию Волноваха; было перехвачено 90 вагонов угля.
Незадолго до этого, когда повстанцы отбросили деникинцев к Азовскому морю и захватили около 100 вагонов зерна, 90 из них батька отправил голодающим Москвы и Петрограда. Махновцев, доставивших этот хлеб, очень радушно встретили в Московском совете.
В конце марта, согласно директиве главкома И. И. Вацетиса командованию Украинским фронтом, должно было начаться решающее наступление Заднепровской дивизии на Мариуполь и Таганрог. 26 марта махновцы окружили Мариуполь и на следующий день после ожесточенного боя овладели городом, потом на несколько десятков километров продвинулись к Таганрогу, где вынуждены были остановиться. 16 апреля командующий Украинским фронтом В. А. Антонов - Овсеенко получил из Москвы приказ оказать энергичную поддержку бригаде Махно. Однако приказ не был выполнен: Дыбенко увлекся наступлением на Крым.
С 15 апреля махновская бригада действовала в составе 2-й Украинской советской армии под командованием А. Е. Скачко. Вскоре, однако, махновцев затмил своими успехами Григорьев; за взятие Одессы он был представлен к ордену Красного Знамени. Когда председатель Совнаркома УССР Х. Г. Раковский предложил наградить таким же орденом командиров, отличившихся в боях за Мариуполь, начались долгие споры по поводу того, награждать ли Махно.
Ленин писал в апреле 1919 г.: "Все завоевания, которые наша Красная армия сделала на Украине и на Дону - дадут хлеб и уголь, продовольствие и топливо". На занятой красными войсками территории вводилась продразверстка. У крестьян изымали хлеб, деревня негодовала; не меньшее возмущение у украинских селян вызвала и передача помещичьих земель в собственность государства для организации совхозов. В итоге продразверстка не давала Москве и Петрограду достаточного количества хлеба и разрушала без того подорванное войной хозяйство.
Украинский крестьянин резко повернул против большевиков. Если на первом съезде махновцев в январе 1919 г. главными врагами были объявлены белогвардейцы и петлюровцы, то на втором съезде (12 - 16 февраля) - уже большевики. Махно тогда заявил: "Если товарищи большевики идут из Великороссии на Украину помочь нам в тяжелой борьбе с контрреволюцией, мы должны сказать им: Добро пожаловать, дорогие друзья! Если они идут сюда с целью монополизировать Украину, мы скажем им: Руки прочь!".
На третьем гуляйпольском съезде (в апреле) Махно и его сподвижники констатировали, что советская власть изменила "октябрьским принципам", а коммунистическая партия узурпировала власть и "оградила себя чрезвычайками".
В махновском войске сосуществовали организации анархистов, левых эсеров и большевиков (последних до конца 1920 г. было довольно много). Анархисты выполняли идейно - политическую работу, коммунисты - культурно-просветительскую. Демонстрируя терпимость к тем и другим, Нестор Иванович за счет межпартийных споров укреплял свой авторитет: последнее слово всегда оставалось за ним.
Несмотря на неприятие антикрестьянской политики большевиков, Махно все еще пользовался авторитетом в Москве и в Киеве. В первой половине 1919 г. он встречался с А. М. Коллонтай, В. И. Межлауком и произвел на них сильное впечатление. Коллонтай назвала Гуляйполе "истинной Сечью", Л. Б. Каменев - "картинкой украинского XVII века". Анархисты из "Набата", льстя самолюбию Махно, называли его "вторым Бакуниным" и уверяли, будто Кропоткин считал Нестора Ивановича своим последователем и якобы просил передать ему, чтоб тот себя берег - "ведь таких, как он, мало в России".
Казалось, Махно был обласкан и большевиками, и анархистами. Однако большевики не предлагали ему высоких должностей и относились к батьке с подозрением, не раз угрожали применить к его командирам и бойцам "карающий меч ВЧК".
29 апреля по распоряжению Махно начштаба бригады В. Ф. Белаш издал приказ об аресте всех политкомиссаров повстанческой армии. Узнав об этом, Антонов-Овсеенко тотчас отправился к Махно. Батька встретил его радушно и сумел убедить в своей преданности революции. Вернувшись в Киев, Антонов - Овсеенко отправил правительству телеграмму: "Пробыл у Махно весь день. Махно, его бригада и весь район - большая боевая сила. Никакого заговора нет. Сам Махно не допустил бы. Район вполне можно организовать, прекрасным материал, но нужно оставить за ними, а не за Южфронтом. При надлежащей работе станет несокрушимой крепостью. Карательные меры - безумие. Надо немедленно прекратить начавшуюся газетную травлю махновцев".
Чтобы обеспечить проезд хлебных эшелонов в Донбасс и в центр, в Екатеринослав прибыл уполномоченный Совета труда и обороны Л. Б. Каменев. 7 мая в сопровождении наркомвнудела УССР К. Е. Ворошилова и члена Президиума ВЦИК РСФСР М. К. Муранова он приехал в Гуляйполе и встретился с Махно. Вернувшись в Екатеринослав, он заявил: "После - беседы с тов. Махно и его сотрудниками я считаю своим долгом во всеуслышание заявить, что все слухи о сепаратистских и антисоветских планах бригады повстанцев тов. Махно ни на чем не основаны. В лице Махно я видел честного и отважного борца, который в тяжелых условиях, лишенный самого необходимого, собирает силы и мужественно борется с белогвардейцами и иностранными завоевателями. За их отвагу, за их борьбу на фронте приветствую их".
Воодушевленный успешными переговорами с Махно, Каменев надеялся сходным образом поладить и с командиром 6-й Украинской стрелковой дивизии Григорьевым, но тот 7 мая поднял мятеж. 9 мая Махно получил от Каменева телеграмму: "Изменник Григорьев предал фронт, не исполнив боевого приказа идти на фронт. Он повернул оружие. Пришел решительный момент - или вы пойдете с рабочими и крестьянами всей России, или на днях откроете фронт врагам. Колебаниям нет места. Немедленно сообщите расположение ваших войск и выпустите воззвание против Григорьева, сообщив мне копию. Неполучение ответа буду считать объявлением войны. Веру в честь революционеров - вашу, Аршинова, Веретельникова и других. Каменев".
Не зная, как поведет себя Махно, заволновался и Антонов-Овсеенко. 9 мая он отправил с нарочным из Одессы записку в Киев - председателю Совнаркома УССР Раковскому: "Не могу нести ответственность за Махно, изъятого из моего подчинения".
Раковский ответил, что Махно не поддержит Григорьева, поскольку такой шаг окажется на руку белогвардейцам, чей приход противоречит интересам подавляющего большинства крестьян.
Действительно, Махно не поддержал Григорьева, но и не осудил его, а вину за мятеж возложил на большевиков, которые своей антикрестьянской политикой создают почву для подобных выступлений. 13 мая батька послал Каменеву телеграмму, в которой, отрицая все слухи о своих связях с Григорьевым, сообщал о боевых успехах повстанцев.
Бригада Махно в те дни взаимодействовала с 8-й и 13-й красными армиями, которые 14 мая начали наступление, заняли Луганск и значительно продвинулись по территории Донбасса. Махновцы захватили станцию Кутейниково, выйдя в тыл белым.
Над деникинскими войсками нависла серьезная угроза. Перебросив на фронт против 13-й армии 3-й Кубанский конный корпус А. Г. Шкуро, Деникин 19 мая начал контрнаступление, избрав местом массированного удара стык между бригадой Махно и 9-й дивизией 13-й армии. В первый же день казаки прорвали фронт.
Опасения, что Махно рано или поздно перейдет на сторону противника, побуждали большевистское командование ограничить поставки оружия и боеприпасов в Гуляйполе. Антонов-Овсеенко докладывал: "У Махно четыре очереди на одну винтовку", другие красные соединения в то время располагали вооружением "в количестве, превосходящем в несколько раз штатную норму".
Белое командование не считало Махно настолько стойким защитником советской власти, чтобы с ним нельзя было договориться. 23 мая Шкуро направил Батьке письмо с предложением перейти на сторону Деникина. Однако Махно отверг это предложение.
К 23 мая фронт прорыва белых на махновском участке достиг 30 км, а сама бригада отступила на 100 км, оголив правый фланг 13-й армии. Для большевистских войск создалось катастрофическое положение. Главком Вацетис приказал срочно перебросить с Украинского фронта боеспособную бригаду пехоты с дивизионной артиллерией и закрыть брешь.
Но Подвойскому не удалось мобилизовать рабочих для пополнения частей Южного фронта. 28 мая Ленин указал Раковскому: "Между тем Махно откатывается на запад и обнажает фланг и тыл 13-й армии, открывая свободный путь деникинцам".
В этой сложной ситуации Махно решил провести экстренный съезд крестьян Гуляйпольского района. Это дало повод Троцкому для нападок на Махно.
Еще раньше действия гуляйпольского батьки открыто осудили руководящие работники Украины - Раковский, член правительства УССР Г. Л. Пятаков и член Совета рабоче-крестьянской обороны УССР А. С. Бубнов. 25 мая Совет рабоче-крестьянской обороны Украины принял постановление о "ликвидации махновщины".
Сначала это была лишь декларация, на быструю реализацию которой рассчитывать не приходилось. 2 июня Троцкий, вызвав Махно к прямому проводу, отдал приказ закрыть его войсками оголенный участок фронта. Сославшись на отсутствие боеприпасов и вооружения, Махно отказался выполнить этот приказ.
Махновцы еще в первых числах мая объявили Троцкого "вне закона". В этот же день в центральной прессе появилась статья Троцкого "Долой махновщину!"
Большевистский лидер назвал армию Махно "худшим видом партизанщины", которая объединена не какой - то программой или идеей, а вокруг одного лица. Троцкий напомнил, что такая же "личная армия" была в свое время у Григорьева. Именно поэтому красный командир так легко повернул оружие против советской власти.
"Поскреби махновца, найдешь григорьевца", - утверждал Троцкий. Статья заканчивалась словами: "С этим анархо-кулацким развратом пора кончать - кончать твердо, раз и навсегда, так, чтобы никому больше повадно не было".
4 июня был издан приказ РВСР о ликвидации войск Махно. Военным властям и заградотрядам предписывалось железной рукой наводить "революционный порядок и дисциплину", применяя к "врагам народа" только одну меру наказания - расстрел.
6 июня приказом Троцкого был создан Чрезвычайный военно-революционный трибунал под председательством Пятакова, который начал выжигать "язву провокации, григорьевщины и махновщины".
Позднее командование Красной армии заявило, что Махно "открыл фронт белогвардейцам". Это, однако, не так. Махно не сумел закрыть 100-верстный участок прорыва, но свой прежний участок удерживал до середины июля. В донесениях соседа Махно - командующего 13-й армией красных - нет даже намека на измену батьки. Есть лишь сведения о тяжелом положении махновской бригады и попытках ей помочь.
Достаточно объективную оценку причин поражения отрядов Махно дал Бубнов на заседании ВУЦИК 21 июня 1919 г.: "Генерал Деникин прекрасно организовал свою армию, а еще лучше поставил разведку. Ему было хорошо известно состояние бригады батьки Махно - Создав в районе действий этой бригады ударный кулак, он нанес удар именно по этой бригаде, деморализовал ее и вынудил бежать. Зашел в тыл нашим частям на этом участке фронта".
10 июня Махно направил телеграмму Ленину, Троцкому, Зиновьему, Каменеву, Раковскому и Ворошилову, в которой подтверждал свою преданность революционному делу и объяснял происходящий разрыв с Красной армией нападками на него "представителей центральной власти".
Оставив немало своих бывших бойцов в частях РККА, расставшись с Аршиновым и набатовцами, Махно с небольшим отрядом отступил в глубь Украины, откуда нападал на большевистские гарнизоны. Соединившись в середине июля 1919 г. с остатками разбитого Красной армией войска атамана Григорьева, Махно уступил командование своему союзнику. Начальником штаба был назначен брат Нестора Махно - Григорий, батька же возглавил Реввоенсовет.
Махно в то время находился в селе Песчаный Брод, на родине новой жены Галины, где "сражался" преимущественно с тестем - бывшим жандармом А. Кузьменко, который не хотел признавать гражданского брака своей дочери.
Альянс с Григорьевым оказался недолговечным. Махно и его ближайшие сподвижники 27 июля в селе Сентово убили атамана, после чего разослали телеграмму: "Всем. Всем. Всем. Копия - Москва, Кремль. Нами убит известный атаман Григорьев. Подпись: Махно. Начальник оперативной части Чучко". Одним из первых телеграмму получил Ворошилов, который еще в мае объявил, что выдаст 100 тыс. рублей тому, кто живым или мертвым доставит ему Григорьева. Махно награды не потребовал, зато присоединил к своему войску григорьевцев. Троцкий 4 августа опубликовал в газете "В путь" статью "Махно и другие", предсказывая в ней быструю политическую смерть "махновщине". Но лидер большевиков ошибся.
В условиях деникинского наступления, когда части Красной армии спешно покидали Украину, Махно вновь мог быть полезен советской власти: именно он был в состоянии поднять селян на борьбу с белыми. Крестьян страшило возвращение помещиков, которые, по слухам, не только отбирали у экспроприаторов свои земли и имущества, но и наказывали грабителей, а, кроме того, конфисковывали выращенный урожай.
Поворот к войне против белых Махно объяснил так: "Главный наш враг, товарищи крестьяне, - Деникин. Коммунисты - все же революционеры - С ними мы сможем рассчитаться потом. Сейчас все должно быть направлено против Деникина". В воинство Махно влилось несколько красноармейских частей.
1 сентября возле села Добровеличкова батька объявил о создании Революционной повстанческой армии Украины. Ее с двух сторон теснили деникинцы и петлюровцы. Махно проявил незаурядные дипломатические способности. Воспользовавшись разногласиями между Петлюрой и Деникиным, 20 сентября он заключил с первым договор, чтобы добыть оружие и боеприпасы. В то же время Махно планировал убить Петлюру и затем возглавить его войска.
Акцию запланировали на 26 сентября; в тот же день Петлюра приехал в Умань на встречу с батькой. Однако в городе оказалось столько сечевиков, что махновские боевики не рискнули устроить покушение.
Разгромив деникинцев возле села Перегонки, махновцы вырвались на простор и двинулись на Екатеринославщину. В те дни, когда Деникин мечтал въехать на белом коне в Москву, махновцы на разномастных лошадях въезжали в Александровск, Мариуполь, Мелитополь, Никополь, Бердянск, Гуляйполе, дважды брали Екатеринослав и даже подошли к ставке Деникина в Таганроге.
Войско батьки насчитывало более 80 тыс. человек. Большую помощь оказывало ему большевистское подполье. Активизировались и вновь вернувшиеся к Махно анархисты, которые настойчиво пропагандировали идею "свободных советов" и создания "безвластного государства".
Осенью 1919 г. Деникин бросил против Махно Чеченскую конную дивизию из 2-го армейского корпуса Я. С. Слащева и корпус Шкуро.
В середине октября Красная армия начала контрнаступление. Главный удар И. Сталин, С. Орджоникидзе, Р. Эйдеман планировали нанести в том районе, где в тылу Деникина действовал Махно. Батька и радовался помощи, и опасался, зная, что многие его бойцы с нетерпением ожидают прихода Красной армии, чтобы влиться в ее ряды.
Готовился к встрече с Махно и РВСР во главе с Троцким. 11 декабря он издал приказ об окончательной ликвидации партизанщины. О том, что Махно - фигура неподходящая в условиях "советского строительства на Украине", говорили многие участники III Всесоюзной конференции РКП (б), в частности А. С. Бубнов.
29 декабря 1919 г. состоялась первая встреча отряда Махно с красноармейцами. Все повстанцы, кроме командира по прозвищу Дьявол, перешли на сторону РККА. Командир красной бригады М. В. Голубенко арестовал Дьявола и отправил его в штаб 45-й дивизии, где начдив И. Э. Якир приказал пленного расстрелять.